Рууд Гуллит: "Как смотреть футбол".

из открытых источников интернета

Рууд Гуллит

Как смотреть футбол. Руководство диванного эксперта

Введение

Каждый футболист обладает своим стилем. Это относится и к футбольным аналитикам. Есть аналитики-провокаторы; есть громкие аналитики; есть те, кто непременно хочет остаться друзьями со всеми. Транслируя футбол, телекомпании часто предлагают смесь этих стилей комментария, чтобы дать зрителям полную картину.

Когда аналитиком выступаю я, то слежу за игрой скорее как тренер, чем как игрок. Многие фанаты смотрят игру просто как зрители. Это вполне естественно, но в этом и состоит разница между тем, чтобы смотреть игру и смотреть на мячик.

Прежде всего я смотрю на то, как тренер выстроил команду. Это сразу же дает представление о его целях и о том, как он планирует противостоять сопернику. Когда начинается матч, смотришь на то, как команда выполняет план на игру и насколько этот план был предугадан командой соперников. По ходу игры можно судить о том, какая команда доминирует и способна получить преимущество благодаря стратегии и тактике. Бывает так, что на игру смотришь уже несколько минут, а мяч в поле зрения так ни разу и не попал.

Игра продолжается, и я слежу за деталями и ищу причины, по которым дела идут не так. Ошибку может увидеть любой, но почему она произошла? Где и почему команды допускают неточность? Часто проблема вызвана не игроком, который сделал ошибку (к примеру, последним защитником или вратарем), — ее корни намного глубже. И далеко не все зрители могут это заметить. И здесь в игру вступает аналитик: он призван указать на моменты не столь очевидные, но оказавшие значительное влияние на ход игры. Я обычно еще и пытаюсь объяснить, как можно было избежать ошибки. При этом я не ищу козлов отпущения. Я критичен, основываюсь на том, что вижу, и сохраняю уважение к игрокам и тренерам. Мне нет нужды набирать очки в прессе резкими высказываниями.

Я придерживаюсь позитивного взгляда на футбол. В конце концов, футболу я обязан многим. Этот спорт дал мне все. У меня нет желания публично стирать грязное белье: я стараюсь анализировать как можно более объективно. Признаюсь честно, трудно объективно говорить о некоторых из своих бывших партнеров по команде — например, о Франке Райкаарде, Карло Анчелотти или Марко ван Бастене. Я всегда хорошо настроен по отношению к ним, трактую в их пользу любые сомнения и иногда даже открыто поддерживаю.

Я предпочитаю техничный, хорошо спланированный, открытый футбол, но единственной целью всегда должна быть победа. Приятно смотреть, как команда бросает в атаку все силы. Но это не всегда окупается: так, например, в прошлом сезоне Лигу чемпионов и Лигу Европы выиграли не фавориты — «Барселона» и дортмундская «Боруссия» соответственно. Обеим командам не хватало трезвого подхода профессионалов, стремящихся победить любой ценой. Даже если для этого нужно наступить на горло собственной песне и играть в не свойственный себе футбол, когда того требует ситуация.

Мне нравится смотреть за игрой «Барселоны», но в то же время я терпеть не могу, когда соперник поднимает лапки перед величием Месси и компании. Чтобы победить, нужно идти на все, что дозволено правилами, даже против «Барселоны».

Вот почему мне понравилась игра мадридского «Атлетико» в четвертьфинальных матчах Лиги чемпионов сезона-2015/16. По каким бы причинам «Атлетико» вдруг стал играть в игру «Барселоны», обрекая себя тем самым на погибель? Потому что этого хотели бы нейтральные болельщики? Если просто игрой в футбол не выиграть, в ход могут пойти другие соображения, помимо чистого таланта: тактика, моральная и физическая сила. Все это годится для победы.

Команда Диего Симеоне подготовилась на разных уровнях, чтобы пробиться в полуфинал Лиги чемпионов; в итоге «Атлетико» сумел превзойти, казалось бы, непобедимую «Барселону» благодаря жесткому, мужскому футболу.

В то же время я наслаждался и игрой в четвертьфинале «Манчестер Сити». В отличие от «Атлетико», команда Мануэля Пеллегрини не играла в защитный футбол, а постоянно атаковала, что позволило выбить из розыгрыша более сильный «Пари Сен-Жермен» Лорана Блана.

Обстоятельства продиктовали Юргену Клоппу и его «Ливерпулю» воспользоваться другим подходом, чтобы победить в четвертьфинале Лиги Европы дортмундскую «Боруссию», которая подходила к противостоянию фаворитом. Дважды «Ливерпуль» оказывался на «Энфилде» в безнадежном, казалось бы, положении догоняющего (0:2 и 1:3) и в итоге, рискнув всем, пошел в отчаянную атаку. Под безостановочным натиском «Ливерпуля», который подпитывали безграничная энергия и отчаянный оптимизм, немцы в итоге уступили 3:4, пропустив решающий мяч в самом конце компенсированного времени.

Нельзя отрицать достижения «Ливерпуля», но очевидна и ошибка «Боруссии», которая позволила английскому клубу себя победить. Не сумев ни добить соперника, забив еще несколько голов, ни снизить темп игры, чтобы расстроить планы англичан, она дала втянуть себя в открытую игру и просто забыла ее закрыть. «Боруссия» не прибегала к известным способам затянуть время: ни топтаний у углового флажка, ни театральных катаний по траве. С точки зрения зрителя такие тактические приемы — не самое приятное, что есть в футболе, но, в конце концов, на кону стоял полуфинал Лиги Европы, можно было бы пойти и на это. Позволить себя втянуть в английскую игру в матче с английской командой — значит самостоятельно создать себе проблемы, и результатом стали поражение и вылет из турнира.

Я всегда с интересом наблюдаю, как команды полностью реализуют свой потенциал. Отличный пример — мадридский «Атлетико». Возможно, футболисты этой команды индивидуально не самые сильные игроки, но они лучше взаимодействуют друг с другом и играют более дисциплинированно, чем соперники.

Когда же они играют с более слабой командой, которая, в свою очередь, приспосабливается к их игре, уже у «Атлетико» возникают проблемы с захватом инициативы. Играть «от соперника» всегда проще. В ⅛ финала Лиги чемпионов «Атлетико» стоял на грани вылета. ПСВ почти удалось выбить мадридцев, но те смогли выиграть в серии пенальти. ПСВ адаптировался к сопернику, так что «Атлетико» пришлось завладеть инициативой, а именно это и представляет для команды сложности.

Наблюдая за матчем «Атлетико» — «Барселона» в качестве аналитика, я хотел узнать, найдется ли у «Барсы» управа на самоотверженный футбол «Атлетико». Оказалось, что нет, поскольку они так и не приступили к делу и ни разу не продемонстрировали того же уровня мотивации, что и оппоненты. Форварды «Барселоны» продолжали пытаться индивидуально обыгрывать соперника, а это как раз то, чего не надо делать в ограниченном пространстве. В результате можно только потерять мяч. Вместо этого нужно стараться как можно дольше сохранять контроль над мячом, играя в одно-два касания и поддерживая темп. Ждать возможности создать пространство и использовать его. Так и нужно избегать единоборств и фолов. Меня разочаровало, что такая команда, как «Барселона», со всеми своими мировыми звездами, не смогла поступить в соответствии со здравым смыслом, увидев, как развивается игра. План А был доведен до совершенства, но выяснилось, что он не работает, а плана Б не оказалось. Точнее, планом Б стал перевод высокого центрального защитника Жерара Пике в атаку, где он мог использовать свой рост. Это была отчаянная мера, к которой сами игроки оказались явно не готовы, потому что партнеры Пике редко снабжали его длинными высокими передачами из глубины или от лицевой линии. Это, на мой взгляд, обнажило истинную слабость «Барселоны».

Тактика состоит в использовании конкретных качеств футболистов, которые определяют игру — как в вашей команде, так и в команде соперников. В «Пари Сен-Жермен» решили, что можно скрыть отсутствие разносторонних полузащитников, применив против «Манчестер Сити» систему 3–5–2, которая все же давала нужную поддержку Златану Ибрагимовичу. Однако тактические изменения Лорана Блана привели к настоящему хаосу в команде. Подозреваю, по этой схеме в ПСЖ до того не играл вообще никто, а ведь позиция и задачи каждого игрока в ней отличаются. В результате любая автоматическая реакция футболистов была неправильной. Оказывая постоянное давление на трех защитников, «Манчестер Сити» сумел прибрать игру к рукам.

Из-за непривычной схемы 3–5–2 ПСЖ не мог добиться глубины в игре. «Манчестер Сити» применил хорошо знакомую схему 4–2–3–1 и терпеливо ждал своего шанса. «Пари Сен-Жермен» начал игру тяжело. Решением проблемы должен был стать перевод одного из трех защитников вперед, чтобы выровнять структуру. Это можно было сделать, поскольку «Сити» играл с единственным форвардом — Серхио Агуэро — и французскому клубу было бы достаточно двух защитников. Но этого не произошло, и в результате Златан, сильнейший игрок «ПСЖ», вынужден был слоняться по своей половине поля. У него за всю игру было всего два момента, и те со стандартов, и ПСЖ не сумел остановить «Манчестер Сити» и вылетел из турнира.

Как видно из примеров «Атлетико», «Манчестер Сити» и «Ливерпуля», способов добиться успеха больше одного. Иногда решение лежит не в области техники, тактики или стратегии — игроки просто отдаются игре полностью. Футбольным пуристам это не понравится, но если вы не фаворит с абсолютной точки зрения, то заряженность на победу может оказаться единственным способом действительно выйти из игры победителем.

Путь наверх.

* * *

Смысл футбола — побеждать. Для этого играют, тренируются, тренируют, смотрят. Но не для этого начинают. Все начинается с мяча.

Когда ты юн, мяч для тебя — святыня. В это время ты воспринимаешь игру совершенно не так, как профессиональный футболист, тренер или аналитик. А вот болельщики и фанаты смотрят на игру теми же глазами, что и я в детстве. Они смотрят за мячом. В этом суть и красота игры. Вот почему я любил ходить на спортплощадку, когда рос в Амстердаме. Я мог проводить там целый день — с раннего утра до позднего вечера, пока не начинало смеркаться. Тогда приходила мама и волокла меня домой. Так я в детстве пришел в футбол. Я был зачарован мячом.

Годы в «Меербойз», ДВС и юниорской сборной Голландии

В восемь лет я обычно крутился с мячом на местной спортплощадке, с трудом представляя себе, что происходит вокруг. Я развивал навыки обращения с мячом — движение, трюки, попытки перехитрить остальных. На тех крошечных амстердамских площадках я вовсе не был звездой. На настоящем поле, как оказалось, мне играть было гораздо легче: я был крупным ребенком для своего возраста, а на поле было полно места, чтобы я благодаря длинным ногам мог убежать от кого угодно.

Это было уже в «Меербойз», откуда было рукой подать до стадиона «Аякса». Через три года я переехал из района Йордаан в Западный Амстердам и перешел в ДВС — хорошо известный в то время профессиональный футбольный клуб, сейчас ставший любительским.

Тренер поставил меня в защиту. Я получал мяч от вратаря, начинал бежать и бежал, пока не показывались противоположные ворота. Я пользовался своими длинными ногами на всю катушку. Такой была моя тактика, хотя я тогда и слова такого не знал. Однако срок годности такой тактики был, конечно, ограничен. Потому что, когда играешь на высшем профессиональном уровне, обойтись таким незамысловатым стилем невозможно. Собственно, это вообще не футбол. Но скауты заметили эти длинные рывки. И таким образом я бегом проложил себе дорогу во все команды — от амстердамской до голландской юниорской сборной, и я продолжал всех обгонять. Стартовал я по-прежнему со своей половины поля. Я ничего не знал о позиции на поле, о координации с другими игроками; я даже не видел соперников — я просто обегал их всех.

Именно в амстердамской юношеской команде, будучи еще игроком маленького и скромного клуба ДВС, я познакомился с игроками из «Аякса». От них так и веяло духом превосходства. И они действительно могли играть хорошо, но казались слишком самоуверенными, иногда даже наглыми. Поскольку я был крупным и умел быстро бегать, то легко мог за себя постоять. Именно тогда я впервые попытался понять быстрые, техничные комбинации игроков «Аякса»: в такой игре они превосходили меня, но не могли совладать с моей скоростью и физической готовностью. Мне не составляло труда заставить считаться с собой ребят, которые умели обращаться с мячом гораздо лучше, чем я. Все шло настолько гладко, что уже в двенадцать лет я стал думать: что ж, может быть, я футболист. До того мне это в голову не приходило, но, сумев найти ответ на этот новый стиль игры, я вывел на поверхность свои лучшие качества.

Естественным образом в 1978 году я попал в юношескую сборную Голландии. Но мне пришлось серьезно поработать, чтобы удержаться на этом уровне. На сей раз от меня ожидалось нечто большее, чем физическая сила и темп. Я снова понял, что мне нужно стать лучше с точки зрения техники и участия в комбинациях.

Я удивился, когда тренеры сборной не поставили меня автоматически в защиту. Они видели во мне скорее полузащитника или форварда. Но как реализовать свою энергию на этих новых позициях? От центрального защитника в ДВС до полузащитника в юношеской сборной пролегал трудный путь. В центре поля я оказался на незнакомой территории. Я плохо понимал позиционную игру и не знал, что мне делать. Зато я был большой и сильный, так что подумал: если я просто побегу и продолжу бежать, соперники с ума сойдут. Эта тактика оправдалась: я нашел себя на поле. Я мог спокойно пробегать всю игру, потому что я был гораздо больше и сильнее почти всех ребят своего возраста.

В те годы сборная Нидерландов была известна технически совершенным комбинационным футболом. Я был не таким. Так что неудивительно, что в первый год своего пребывания в сборной мальчиков от двенадцати до четырнадцати лет я в основном сидел на скамейке запасных. Однако потом меня почти всегда выпускали на замену. Еще одним игроком той команды был Эрвин Куман, старший брат Рональда Кумана, позднее ставший его ассистентом в «Саутгемптоне». Эрвин был технически одаренным полузащитником с отличной левой ногой. В 1988 году мы вместе стали чемпионами Европы.

В юношеских сборных Голландии меня все время двигали по полю. Я играл на множестве позиций, в основном в качестве запасного. Манера игры определялась тем, когда меня выпускали и какой при этом был счет — в нашу пользу или наоборот. Мне нужно было уметь адаптироваться к ситуации и играть на разных участках поля. В юности это меня порой угнетало, но на профессиональном уровне это стало моей сильной стороной.

Сумев выгрызть себе место в юношеской сборной, я перешел в следующую возрастную категорию. Мне было всего четырнадцать — и внезапно меня поставили играть с парнями, которым было по шестнадцать, семнадцать и даже восемнадцать лет. Снова пришлось приспосабливаться. Я был еще мальчишкой, но был уверен, что никому не дам себя запугать. Ни физически, ни морально. В этом возрасте мне пришлось доказывать свое место на поле и искать место в командной иерархии. Я никогда не лез за словом в карман. Поскольку я рос в Амстердаме — большом городе, где на улицах неспокойно, — это давалось мне легко.

Первый профессиональный клуб: «Хаарлем»

В 1979 году голландский клуб «Хаарлем» забрал меня из ДВС, и я получил свой первый профессиональный контракт. Я стал центральным защитником. Впервые я столкнулся лицом к лицу с теми, кто зарабатывал игрой на жизнь. Это был совершенно не тот мир, к которому я привык, имея дело с такими же детьми, как я сам. Все стало гораздо более интенсивным. Тренер Барри Хьюз, валлиец, который играл за «Вест Бромвич Альбион», узнал, что «Аякс» подумывает меня подписать. Так он всю ночь прождал у нас под дверью, чтобы я перешел именно к ним.

Хьюз взял меня под крыло. Мне было семнадцать лет, а он поставил меня в самый центр обороны «Хаарлема»; я стал Джоном Терри этой команды. На поле я делал все, что казалось мне естественным. Это была чистая интуиция. Хьюз обожал, когда я пускался в один из своих проходов. Он был представителем старого доброго английского стиля: побольше мотивации, поменьше тактики. Хьюз заставлял нас всех работать, чтобы вся команда была готова громить соперников. Сейчас, когда мы встречаемся, он рассказывает удивительные истории о былых временах: «Длинный заброс с другой половины поля Рууд принял на грудь в своей штрафной. Он контролировал мяч — конечно, это серьезное преступление, когда игрок находится так близко к своим воротам, но Рууду это разрешалось. А потом он стал бежать, бежать, бежать, дошел до противоположной штрафной и отправил мяч в верхний угол». Хьюз рассказывает так, как будто я точно знал, что делаю. Мне, однако, так не казалось. Часто я просто что-то делал, и если это срабатывало, то раз за разом повторял. Остальных игроков это устраивало, пока мы побеждали: это давало бонусы и кусок хлеба.

В мой второй сезон в «Хаарлеме» тренером стал Ханс ван Доорневельд. Он перевел меня вперед — на ту позицию, на которой я раньше никогда не играл. Благодаря силе и скорости я быстро овладел навыками центрфорварда и стал забивать множество голов. Мне не составляло проблем приспособиться к новым ситуациям — до сих пор не могу объяснить почему.

В те дни меня на поле обычно окружали более взрослые футболисты. Некоторые были старше меня вдвое. Им нравилось, что за них играет такой паренек — нагловатый юнец, который никогда не лезет за словом в карман. Более опытные партнеры всегда мне помогали.

Оранжевая форма и «Фейеноорд»

В восемнадцать лет, после двух сезонов на профессиональном уровне, меня вызвали в национальную сборную Нидерландов. Огромный шаг на совершенно иной уровень. Эти футболисты были старше, опытнее, они больше знали о жизни и выступали в больших клубах, которые регулярно играли в Европе. И тут появился я, новый парень из «Хаарлема», совершенно необстрелянный по сравнению с ними.

Рууд Крол, уже установивший тогда рекорд по числу матчей за сборную, и его партнер по «Аяксу» Чеу Ла Линг формировали костяк национальной сборной и заправляли игрой. Линг сразу же подверг меня испытанию — так часто поступают старшие игроки в командах. Я был из Амстердама, а потому не собирался ему просто так это спускать и хотел отплатить тем же. Мне должны были прислать костюм для первого международного матча. Мы были вместе с Франком Райкаардом, и я зашел в раздевалку в своих кроссовках. К костюму бутс не прилагалось, так что я снимать кроссовки не стал. Крол и Линг пытались меня разыграть, но я быстро выпорхнул из раздевалки.

Так я прошел их тест. Линг и Крол были умны и поняли, что я тоже умен и не поддаюсь на подначки: его не разыграли мы — не сможет и никто другой. Постепенно я понимал, как обстоят дела в мире большого футбола. Я стал ближе к нему.

В сборной Нидерландов я был нападающим, как и в «Хаарлеме». У меня получалось вполне неплохо, хотя я и не был настоящим командным игроком. Так что логичным шагом стал переход в «Фейеноорд» — мой первый настоящий клуб топ-уровня.

В Роттердаме моим привольным денькам настал конец. Здесь все было завязано на результат. Я теперь был не талантливым новичком, а одним из главных игроков. Но все равно мой первый сезон за «Фейеноорд» в 1982 году был больше разогревочным. Я в основном играл на правом краю, иногда в полузащите, а иногда в атаке — по схеме 4–3–3.

Кройф

В следующем сезоне легендарный Йохан Кройф перебрался из своего любимого амстердамского «Аякса» в стан соперника — роттердамского «Фейеноорда». Тактику и позиции диктовал не тренер Тейс Либрехтс, а игрок Кройф. Мое место в его представлении об идеальной расстановке «Фейеноорда» было на правом краю атаки. Задача вингера — расширение фронта атаки: нужно было создавать моменты и раздавать передачи, бегая по всей бровке. И снова мне нужно было приспосабливаться к новой ситуации: как бомбардир я привык, что у меня гораздо больше пространства, но воля Кройфа была законом.

Слева у нас был хороший вариант — Пьер Вермёлен. Он умел обходить защитников, делать передачи и регулярно забивать: с мячом он был прекрасен, но не выдержал новых требований и был выведен из состава (вскоре он перешел в «Пари Сен-Жермен»). Кройф заменил его защитником Стэнли Брардом. Задача Брарда как левого защитника состояла в том, чтобы сохранять порядок, когда мы теряли мяч. Если мячом владели мы, ему вообще не надо было ничего делать, но при потере он должен был отрабатывать за Кройфа. Это давало Йохану возможность отдохнуть, пока мы не перехватывали мяч.

Йохан Кройф знал, как размещать игроков, и без конца разговаривал. На поле и вне его. Йохан был полон идей относительно моей позиции правого нападающего и взаимодействия с правым полузащитником Андре Хукстрой. Хукстра был невероятно вынослив: он без устали бегал, постоянно открываясь под опасные передачи. Он забил много голов, хотя некоторые все же не считали его игроком топ-уровня. Однако благодаря тактике, разработанной Кройфом, Хукстра вышел на свой пик. Кройф дал мне новое представление о тактике, беседуя со мной и другими о футболе. Он показал, что тактика — это не просто представление о своей позиции на поле.

Когда за «Фейеноорд» играл Кройф, в сезоне-1983/84 мы выиграли чемпионат и Кубок Голландии. По окончании сезона Кройф открыл мне глаза на мою роль в футболе во всех клубах и сборных, за которые мне предстояло играть. Дело было во время одной поездки со сборной. Мы зашли вместе в лифт и стали болтать. Мы несколько часов разговаривали в гостиничном номере, и это подготовило меня к дальнейшей карьере.

«Рууд, если ты сейчас перейдешь в другой клуб, от тебя будут ожидать гораздо большего. Тебя будут воспринимать как нечто особенное — как великого харизматичного футболиста. Посмотри на обычного бомбардира типа Рууда Геелса — голевой машины “Фейеноорда”, “Аякса”, “ПСВ”, “Андерлехта”, “Брюгге”: никто и ухом не поведет после его трансфера, пока он забивает. Но в тебя обязательно будут бросать грязью при любой смене клуба. Так же бросались и в меня, когда я в 1973 году ушел из “Аякса” в “Барселону”.

Тебя обвинят во всем сразу — в набивании карманов, в предательстве, тебя будут оскорблять. Потому что у тебя больше сильных качеств, чем у среднего игрока».

Согласно Кройфу, решить проблему можно было только одним способом — ставить других футболистов туда, где они могут сыграть лучше. Неопытному 22-летнему футболисту, каким тогда был я, сложно было понять все, что говорил мне Кройф. Я все еще не понимал, как все устроено. Мудрость его слов стала очевидной на следующий год. Когда я перешел из «Фейеноорда» в ПСВ, это вызвало фурор, как впоследствии и переход из ПСВ в «Милан». Многие были не в восторге от этих трансферов, так что эпитет «стяжатель» был еще одним из самых мягких.

Слова Кройфа заставили меня думать, и я долго пытался понять, какой же смысл они таят: он показал мне совершенно иной подход к игре. Поскольку каждый тренер, у которого я играл, ставил меня на разные позиции, заставляя приспосабливаться к новому положению на поле, я сосредоточивал внимание на себе одном.

Из «Фейеноорда» в ПСВ

Когда я перешел в ПСВ, то сразу же понял важность слов Кройфа. Нельзя было сказать, что ПСВ просто хотел быть чемпионом, — нет, победа в чемпионате была непременным условием. Другого варианта просто не было. И ответственность за эту задачу лежала на мне. Это было публично объявлено с самого начала. И от меня одного зависело то, как я справлюсь с давлением.

К счастью, ПСВ — это тихий и дружелюбный клуб, так что я без труда смог поставить себя в нем; иногда мне даже казалось, что я слишком усердствую. Я взвалил на себя все и чувствовал груз ответственности за победу в чемпионате. Я так хотел победить, стать чемпионом, оправдать ожидания, что старался вникать в мельчайшие детали.

Я даже заставил клуб сменить форму. Раньше ПСВ играл в красных футболках, черных трусах и красных гетрах. Мне эта форма казалась уродливой: депрессивная и темная, она не давала того ощущения силы и свежести, какого я хотел. Поэтому мы перешли на новую форму — красные футболки, белые трусы и гетры. Так мы послали заметный сигнал как себе, так и соперникам. Мы ощутили себя сильнее и крепче.

Я стал работать с другими игроками и убедил их в том, что нам вместе нужно больше заниматься командным взаимодействием. Например, правый защитник Эрик Геретс не любил правого форварда Рене ван дер Гейпа. Ван дер Гейп любил проказничать — он был веселым парнем и хорошим игроком, но его нужно было всегда держать под контролем. Геретс же был всегда серьезен, футбол для него стоял на первом месте, так что на шутки ван дер Гейпа у него не было времени. Геретс полагался на рабочую этику — он никогда не сдавался, а Рене порой выезжал лишь за счет таланта.

Рене был неоднозначным человеком, а Геретс — капитаном сборной Бельгии. Если ПСВ собирался бороться за чемпионство, мне нужны были они оба, так что я начал работать с этими игроками отдельно от тренера, надеясь извлечь максимум из их потенциала. Хотя их характеры полностью различались, их футбольные качества сочетались идеально, поскольку Геретс мог закрыть в обороне те бреши, которые оставлял ван дер Гейп, а Рене создавал для Геретса пространство для вторжения по бровке и выдавал выверенные передачи, после которых Геретс идеально переправлял мяч в штрафную.

Кусочки пазла собрались вместе в противостоянии с «Аяксом» Кройфа. Его только что назначили тренером команды, и «Аякс» великолепно стартовал в сезоне серией уверенных побед. Казалось, их не остановить. «Аякс» был на подъеме, выигрывая у всех и вся. ПСВ приехал в Амстердам словно для избиения. Мы сильно отставали в таблице, и букмекеры принимали ставки на счет 4:0 или 5:0 не в нашу пользу. Более того, «Аякс» был фаворитом всегда, а ПСВ все еще воспринимали как заводскую команду при знаменитой транснациональной корпорации Philips. То, что все списали нас со счетов еще до того, как мы приехали на Олимпийский стадион Амстердама, стало для меня отличной мотивацией.

В итоге же оказалось, что мы намного больше продвинулись в игре и были гораздо более зрелой командой даже на столь ранней стадии сезона. Мы выиграли 4:2. Я забил дважды. Отличная игра, которую я провел на большом подъеме, постоянно наблюдая за командой. Она подтвердила, что я выбрал верный путь своего развития как футболиста. Уроки, которые я выучил в «Фейеноорде» благодаря Йохану Кройфу, стали приносить плоды.

Свою роль сыграл не только мой дальновидный подход — важно было и то, что тренер Ханс Краай-старший дал мне полную свободу влиять на других футболистов. Я воспользовался этой свободой, потому что уже начал осознавать свою ответственность. Они смотрели на меня. Если бы ПСВ не преуспел и мы не смогли бы выиграть чемпионат, обвиняли бы меня. Ну и ладно, зато от меня все и зависело. Контроль за тактикой команды полностью оправдывался.

Каждый участок поля

Я начинал сезон в глубине поля и забил пятнадцать голов. В последних десяти матчах я перешел вперед и за пять последних игр забил десять раз. Я никогда не оставался в зоне комфорта, даже если это было бы безопаснее. Собственные интересы я ставил ниже интересов команды. Адаптация проходит красной нитью сквозь всю мою карьеру — в Нидерландах, затем в Италии и Англии, а также в национальной сборной Голландии. Если вы на самом высоком уровне способны приспосабливаться к разным позициям и системам, то сможете быстро развиваться как игрок. В «Хаарлеме» и «Фейеноорде» играли по системе 4–3–3, которой жестко придерживался Кройф, а в ПСВ переключились на 4–4–2. Сначала я был центральным защитником, но мог переходить в середину поля, откуда мог выдвигаться и на атакующие позиции. Эту брешь немедленно закрывал Вилли ван дер Керкхоф, игрок сборной Голландии, серебряный призер чемпионата мира 1978 года в Аргентине. Поэтому сохранялся баланс и в середине поля, и в команде в целом.

В национальной сборной я снова переключался на 4–3–3. Эти тактические изменения сделали меня более зрелым игроком, потому что я начинал понимать, что творится в голове у соперника. Защитнику полезно читать мысли бомбардира, а нападающий в конце концов понимает, как думает защитник.

В Италию.

* * *

Когда ПСВ встречался с «Миланом» на Кубке Гампера в Барселоне, я играл в защите. Вероятно, я произвел хорошее впечатление, потому что после игры технический директор итальянской команды Ариедо Брайда зашел к нам в раздевалку, посмотрел на меня и сказал: «Следующий сезон. Ты — играть “Милан”? Ты играть “Милан”?» Естественно, я был польщен. «Si, si», — ответил я, и в ближайшие несколько месяцев мы разговаривали регулярно, пока Брайда и президент клуба Сильвио Берлускони не сделали официальное предложение ПСВ. Ханс Краай-старший, тренер команды, не хотел меня отпускать, но совет директоров ПСВ согласился на трансфер стоимостью в 16,5 миллиона гульденов (7,5 миллиона евро) — тогда это было рекордом. В «Милане» меня спросили, что я думаю о Марко ван Бастене, с которым играл в сборной. Через несколько недель итальянский клуб выхватил Марко из «Аякса».

Когда я попал в «Милан» (и когда, как и предсказывал Кройф, против меня дружно встали все Нидерланды), тренер Арриго Сакки поставил меня на правый край атаки. Команда придерживалась схемы 4–3–3, центральным нападающим был Пьетро Паоло Вирдис, а слева играл Марко ван Бастен. Но успех пришел, когда мы перешли на 4–4–2, что произошло случайно, как это нередко и бывает с великими командами.

Загадка «Милана»

Марко ван Бастен, один из лидеров команды, повредил лодыжку в матче с «Фиорентиной». На следующей неделе мы играли с главным соперником «Милана» — «Вероной». Без Марко. На острие атаки были только мы с Вирдисом, и «Верона» была уничтожена. Поэтому Сакки переключился на постоянное использование 4–4–2 со мной и Вирдисом в линии нападения. Повреждение ван Бастена все равно вынуждало его оставаться вне состава большую часть сезона.

Переход с правого края атаки в схеме 4–3–3 на роль бомбардира в 4–4–2 требует изменения мышления и игровых качеств — как для команды, так и для отдельных игроков. В «Милане» нам удалось сделать это быстро. Новая система подходила команде, как сделанный на заказ дорогой итальянский костюм. Мне как игроку не составляло труда соответствовать физическим требованиям новой системы, хотя она предполагала больше единоборств в противостоянии с центральными защитниками соперника.

Ближе к концу сезона Марко вернулся на поле к игре с «Наполи» — тогдашними чемпионами Италии, где выступали два звездных игрока — Диего Марадона и Джанфранко Дзола. Ван Бастен вышел в атаке вместо Вирдиса и тоже забил. Два голландца в атаке. На поле я особенно хорошо взаимодействовал с нападающим Марко ван Бастеном, правым защитником Мауро Тассотти и полузащитником Франком Райкаардом. Эти трое были всегда неподалеку, и мы могли обыгрываться в треугольниках. Мы так хорошо сыгрались, что защищаться соперникам было непросто, как бы здорово они ни были готовы.

Затем я перешел в «Милане» на правый фланг полузащиты. Снова пришлось адаптироваться. Поскольку я хорошо бегал, преимуществом для меня стало наличие пространства у бровки. Мне все еще было сложно реализовать все свои лучшие качества в тесноте штрафной площади. Получив место для разбега на правом фланге, я знал, что делать. Хотя против «Милана» любая команда играла от обороны, мы все равно могли создать себе пространство, выманивая соперника вперед. Получив мяч, мы быстро переходили в атаку, и я шел вдоль боковой, откуда простреливал на набегавшего ван Бастена или Вирдиса.

[video]https://www.youtube.com/watch?v=JBE-l3RDalg[/video]

Тренировка прострелов

Мой прострел был результатом тренировок, а не природного дара. В «Фейеноорде» я постоянно простреливал в штрафную, поскольку это ключевое оружие при игре по схеме 4–3–3. «Фейеноорд» стремился играть на половине поля соперника в условиях ограниченного пространства, когда часто приходилось простреливать, даже еще не пройдя соперника.

Немцы называют подобный тип крученой передачи мимо вытянутой ноги защитника Bananenflanke — «банановым прострелом». Его мастером считался Манфред Кальтц из «Гамбурга». Мы с Петером Хаутманом, великолепным нападающим, который особенно хорошо играл головой, часами тренировали прострелы и их завершение. Хаутман отвечал за удар, я — за пас: я всегда делал передачу на полной скорости, на все сто процентов, в то время как большинство игроков на тренировке пускают мяч всего на 60 процентов от максимума.

Мое телосложение вызвало неожиданную проблему. Я бегу длинным шагом, так что его приходилось точно оценивать. Времени для дриблинга при этом не оставалось. Когда же пространства было мало, мои физические данные создавали еще одну сложность: я не мог скорректировать свой темп, сделав мелкий дополнительный шаг, в отличие от менее высоких игроков. Поэтому расчет был особенно важен.

Если соперников при этом нет, то все хорошо. Но обычно тебя кто-то старается остановить. А как насчет нападающего, который ждет прострела? Что он делает? Куда он переместился? Какую позицию он собирается занять? Поэтому я постоянно тренировался с Хаутманом, нашим основным центрфорвардом, чтобы выработать автоматическое взаимодействие.

В процессе тренировок я старался найти оптимальный способ удара, выяснить, какой частью ноги бить. Научиться простреливать так, чтобы мяч шел не слишком близко к воротам и не слишком высоко. Я выяснил, что эффективнее всего бить средней частью внутренней стороны стопы, немного поднимая мяч. Помимо этого, нужно было выработать оптимальную силу передачи. Если я бил слишком сильно, то мяч перелетал через всю штрафную. Если же силы было недостаточно, то я не мог проконтролировать, куда пойдет передача. Грань очень тонкая, но при должных тренировках вскоре начинаешь ее понимать.

Через какое-то время я уже мог простреливать на Хаутмана с закрытыми глазами — я мог выбирать идеальное время и место для передачи и делать ее на полной скорости. Мне даже не нужно было искать глазами его или кого-то еще из игроков. Я выработал своего рода широкоэкранное зрение: уголком глаза я видел гетры разного цвета в штрафной площадке и точно понимал, на кого нужно делать передачу. Простреливая, нужно держать в уме движение адресата вперед. Поэтому нужно стремиться к тому, чтобы мяч оказался прямо перед нападающим и тот мог бы встретиться с ним и нанести удар головой.

Движение вперед

Когда вы делаете прострел, нужно предугадать, куда собираются вбегать ваши одноклубники. С нападающим эти рывки нужно обговорить заранее. Так взаимодействие будет автоматическим: например, если нападающий делает ложное движение в сторону ближнего угла вратарской, вы посылаете мяч на дальний угол, и наоборот. Вы оба должны четко понимать, что делает партнер, потому что навес на ближний угол — это совсем другое дело, чем навес на дальний. Первый должен быть жестче и ниже, а второй — сильнее и немного выше. Часто на пути такого навеса оказываются два высоких центральных защитника, и надо сделать так, чтобы навес их миновал.

Нападающие применяют ложные движения, чтобы освободиться от опекунов. Если стоять столбом или бежать прямо к воротам, не скрывая своих намерений, защищающейся стороне будет проще. Чтобы закрыть такого нападающего, достаточно не отпускать его или выбегать на него. В таком случае, если пас не достигает нападающего, виноват в этом всегда он, а не игрок, дающий передачу. Нападающему нужно заставить защитников гадать, пытаться обмануть соперника, но не партнеров по команде. В итоге настает момент, когда больше не надо дополнительно сосредотачиваться на таких вещах — все происходит автоматически.

Лионель Месси и Криштиану Роналду забивают много и почти всегда после рывков. Когда их команды владеют мячом, они постоянно перемещаются, чтобы соперники не понимали, что же они собираются делать. Перед тем как оказаться в ударной позиции, они обычно избавляются от опекунов при помощи множества ложных рывков и перемещений. Этим суперигрокам часто приходится иметь дело не с одним, а с двумя или даже тремя защитниками, которые должны их держать. Лишь обманув опекунов, они могут найти свободную позицию в штрафной. Только поняв это, можно ответить на регулярные жалобы телекомментаторов: «Каким образом Месси (или Роналду) дали столько пространства в штрафной?» Тогда-то и понимаешь, что делает этих игроков такими особенными.

Просто потрясающе смотреть на то, как Месси и Роналду обманывают соперника даже во время движения с мячом, ведя его на полной скорости мимо защитника. Неуловимыми движениями тела они запутывают соперника, оставляя его просто стоять, а сами продолжают бежать, не теряя темпа. Так великие игроки создают сами для себя дополнительное время и пространство, чтобы выйти на ударную позицию, освободиться от защитника и направить мяч прямо в сетку.

Защитники понимают всю опасность ситуации, но все равно бегут не в том направлении. Объяснить это просто: когда вы бежите назад, то меньше контролируете тело и легко теряете равновесие при малейшем повороте или смещении. Когда же вы бежите вперед, то равновесие сохранить куда легче, при этом темп задает тот, у кого мяч.

В атаке «Милана» Марко ван Бастен был непревзойденным мастером финтов и обманных движений. Его товарищи по команде должны были их предугадывать. Я на правом краю атаки знал, как будет развиваться наступление, когда с мячом на левом краю обороны был Паоло Мальдини. Пас мог последовать не центральному нападающему ван Бастену, а мне — и наоборот. Я предпочитал, чтобы мяч получал Марко, потому что понимал, что будет дальше.

Конечно, от нас не ожидалось, что мы должны бежать прямо туда, куда направляется мяч; нужно было проложить туда дорогу шаг за шагом. Паоло Мальдини или полузащитник Карло Анчелотти направляли мяч вперед на ван Бастена, а тот скидывал его на полузащитника Деметрио Альбертини. Я, с защитником на спине, делал ложное движение в сторону Альбертини, а затем убегал подальше от опекуна. Все, что оставалось Альбертини, — по воздуху послать мне мяч в свободное пространство.

Смена ролей после потери мяча

Такая атака, которую я только что описал, может случиться разве что в отсутствие команды соперников. Это чисто теоретическая атака — идеальная ситуация, которую нужно стараться воссоздать на практике. В реальности же нужно понимать, что вы можете потерять мяч на любой стадии наступления.

Мне как игроку нужно было четко представлять, что делать и в чем состоит моя задача, если Анчелотти, ван Бастен или Альбертини потеряют мяч при продвижении вперед. В «Милане» мы постоянно тренировали смену ролей при потере мяча во время позиционной атаки. Основная цель — так организовать оборону, чтобы не пропустить гол. (При возвращении мяча организация имеет меньше значения и создается больше простора для интуитивной игры.)

Правило 1: при организации атаки никогда не теряйте мяч в середине поля

Даже на самом высоком уровне мы часто видим треугольную перепасовку между вратарем и двумя центральными защитниками. Это безответственно, если вы вообще собираетесь выигрывать, потому что так играть слишком рискованно. Но подобная игра, кажется, сохранилась только в Нидерландах. В других странах команды в таких ситуациях просто выбивают мяч как можно дальше в поле.

Даже «Барселона» регулярно совершает тяжкий грех выхода в атаку через центр. В прошлом сезоне это привело к серьезным проблемам в игре против «Сельты» (Виго). Жерар Пике слишком долго держал мяч, замешкался, потерял его, и «Сельта» открыла счет. Если даже «Барселона» не умеет так выходить в атаку, то более скромным командам незачем и пробовать. Что же тогда делать, если все впереди плотно прикрыты?

Отдайте мяч назад вратарю, и он пошлет его на другую половину поля, где за него поборются нападающие. В конце концов, не всегда можно успешно выйти из обороны в атаку.

Правило 2: никогда не давайте соперникам атаковать через центр

Все должно начинаться еще с нападающих. Они должны заставить противников развивать атаку по флангу, потому что там больше шансов накрыть игрока и вернуть себе мяч: боковая линия служит словно бы дополнительным защитником. В центре, в середине поля, вы более уязвимы, и у владеющих мячом гораздо больше шансов вас обойти: в конце концов, тут они могут двигаться и влево, и вправо, и попросту вперед. Здесь ключевой будет роль тренера. Независимо от игровой схемы задача тренера — найти решение этой проблемы.

Эти два правила защиты были основными для «Милана». Их вбили мне в голову еще во время первого сезона (1987/88); я хорошо их усвоил, и во втором моем сезоне за «Милан» мы завоевали Кубок чемпионов и вообще играли блестяще. Ни один соперник не мог с нами справиться. К началу следующего сезона, однако, все они проанализировали нашу игру и приспособили под нее собственную стратегию. Это усложнило нашу задачу и заставило команду развиваться.

Один из очевидных ответов — выбор стартового состава: из него исчезают одни игроки и появляются другие, наделенные конкретными качествами. Так создается элемент неожиданности. Это очень сложный процесс. Тренеры терпеть не могут менять победивший состав. В результате даже для таких топ-клубов, как мюнхенская «Бавария» или «Барселона», оказывается невозможным выиграть Лигу чемпионов дважды подряд.

Единственный способ победить дважды подряд — тщательный анализ и подстройка действий команды. При этом игроки должны оставаться сосредоточенными, голодными до побед и мотивированными. Важнее всего иметь игроков с выдающимися индивидуальными качествами в линии атаки.

Чемпионы Европы 1988 года

До того как мы отобрались на чемпионат Европы 1988 года, который проходил тогда еще в ФРГ, у национальной сборной Голландии случилась полоса крупных разочарований. Так, в 1983 году мы не смогли попасть на чемпионат Европы 1984 года во Франции, уступив по разнице мячей Испании (в последнем туре те обыграли Мальту 12:1). Два года спустя мы упустили шанс сыграть на чемпионате мира в Мексике, когда под занавес решающей игры против Бельгии нам забил Жорж Грюн.

В итоге в ФРГ мы приехали в роли необстрелянных новичков, хотя самим игрокам опыта было не занимать. «Аякс» только что победил в Кубке обладателей кубков; незадолго до чемпионата Европы ПСВ взял Кубок европейских чемпионов, а в Италии мы с Марко ван Бастеном выиграли в составе «Милана» Серию А.

Как ни странно, первый же матч мы проиграли — России (или, как тогда она называлась, Советскому Союзу) со счетом 0:1. Несмотря на первоначальную неудачу, нам повезло в последней встрече в группе с ирландцами, которую мы выиграли благодаря единственному голу Вима Кифта, забитому необычным ударом головой. К тому же Кифт был в офсайде.

Для сборной Нидерландов настоящим финалом стала полуфинальная встреча с ФРГ. За четырнадцать лет до того вся страна рыдала у телевизоров, когда голландцы испытали горечь поражения от немцев в финале чемпионата мира 1974 года. Настало время поквитаться.

Игра приобрела непредсказуемые обороты: немцы заработали совершенно справедливый пенальти, а нам одиннадцатиметровый фактически подарил румынский судья Йоан Игна. В Германии в матче против немцев получить в подарок пенальти было вдвойне неожиданно, но в полуфиналах таких турниров просто обязаны случаться сенсации. Рональд Куман уверенно реализовал свой шанс, а команда испытала такой подъем, что ван Бастен вскоре провел решающий мяч.

После этого мы почувствовали, что чемпионат уже выигран, насладились сладостью мести, а я закатил большую вечеринку в Гамбурге. Мы чувствовали себя королями мира. На следующий день мы вылетели на финал в Мюнхен, и вся команда пошла на концерт Уитни Хьюстон. Сейчас такое просто немыслимо. И только после того, как тренер Ринус Михелс собрал нас на тактическое занятие, мы наконец смогли сосредоточиться на настоящем финале, в котором должны были снова встретиться со сборной СССР: «Вы добились выдающегося результата, но сейчас, раз уж мы приехали в Мюнхен, надо бы выиграть и финал. После этого можно будет успокоиться и отдохнуть».

Мы были абсолютно уверены в победе, хотя вообще-то команда русских была сильнее. У меня даже нет нормального объяснения этому — нам просто так казалось. Наш вратарь Ханс ван Брёкелен даже отразил пенальти. Прекрасная симметрия: в первой игре мы были сильнее, но победила Россия; в финале сильнее были русские, но выиграли мы. Игра закончилась со счетом 2:0, забили я и ван Бастен.

Моя собственная роль на чемпионате Европы была довольно скромной, хоть я и был капитаном команды. Я либо был вторым нападающим, либо играл слева или справа в схеме 4–4–2, в зависимости от того, где мои действия были эффективнее против конкретного соперника. Я очень устал и был полностью разбит после напряженного первого сезона в «Милане». С моральной и физической точки зрения я чувствовал полное истощение после победного завершения итальянского сезона.

В начале турнира я был слишком утомлен и не мог играть с той же энергией, какую выказывал в «Милане», как бы мне того ни хотелось. Михелс даже отобрал у меня право бить штрафные. К счастью, ван Бастен восстановился к турниру после нескольких пропущенных из-за травмы месяцев и проведенного на скамейке первого матча с русскими. Марко был свеж, и я постоянно пасовал ему.

Я наступил на горло собственной песне и полностью подчинил себя команде и результату. Форма вернулась ко мне в финале, и в награду Михелс вновь предложил мне бить штрафные. Это стало косвенной причиной первого гола. После моего штрафного последовал угловой, который мне удалось замкнуть ударом головой, — 1:0. Затем ван Бастен выдающимся ударом с лету подвел итог матчу и окончательно сделал нас чемпионами. Во французском издании L’Équipe мой первый гол впоследствии назвали «забытым».

[video]https://www.youtube.com/watch?v=oof3qliVnHE[/video]

В 1988 году сборная Нидерландов наконец-то смогла взять крупный трофей после поражений в финалах чемпионатов мира 1974 и 1978 годов. Затем, в 2010 году, мы дошли до финала чемпионата мира в ЮАР. Я очень горжусь нашими достижениями в мире футбола. Да, Нидерланды — небольшая страна, но в 1974 году мы изменили игру своей концепцией тотального футбола. Мы были пионерами и даже сейчас, когда нам не удалось отобраться на чемпионат Европы во Франции в 2016 году, считаемся одними из гигантов международного футбола.

Пик

Зрелым футболистом я стал именно в «Милане». Во многом это произошло благодаря моему новому окружению. Италия в конце 1980-х — начале 1990-х годов привлекала лучших игроков со всего мира. В клубах могло играть до трех иностранных футболистов, а деньги не были препятствием: тогда итальянский чемпионат был тем, чем сегодня стал английский. В итальянских клубах играли лучшие: Марадона, Райкаард, ван Бастен, Зико, Фалькао, Даниэль Пассарелла, Лотар Маттеус, Збигнев Бонек, Мишель Платини, Юрген Клинсманн, Пребен Элькьер-Ларсен, Анди Бреме, Микаэль Лаудруп и многие другие. В самой Италии тоже были игроки мирового класса — Франко Барези, Карло Анчелотти, Роберто Баджо, Паоло Мальдини, Джузеппе Бергоми, Пьетро Верховод, Роберто Манчини и другие.

Уровень футбола в итальянской Серии А намного превосходил другие европейские лиги. Различия между ними были такими же, как сейчас между испанской Примерой и высшими дивизионами остальных европейских чемпионатов. Хорошие футболисты способствовали росту мастерства друг друга, так что конкуренция была высочайшей.

Для нападающих Серия А могла стать тяжелым испытанием: каждый итальянец хорошо знал, как защищаться, играй он в «Ювентусе» или в каком-нибудь «Кремонезе», «Лечче», «Асколи» или «Чезене». Нужно было постоянно опережать соперников, чтобы создать хотя бы тень голевого момента.

В «Фиорентине» играл Даниэль Пассарелла, капитан сборной Аргентины, которая стала чемпионом мира в 1978 году. Есть фотография, на которой он бьет меня локтем прямо в лицо. В той игре я забил гол и еще раз попал в штангу, так что он в качестве моего опекуна сменил не то Джузеппе Бергоми, не то Риккардо Ферри. «Добро пожаловать в Серию А», — рявкнул он. Пассарелла был очень суровый парень, настоящий аргентинский убийца. «Ты был слишком большим парнем, надо было что-то с этим сделать», — признался он недавно, когда нам довелось снова встретиться. Мы оба посмеялись.

Верховод из «Сампдории» был одним из лучших защитников, против которых мне приходилось играть. Спросите ван Бастена, что он думает о Верховоде. Марко лишь однажды удалось забить, играя против этого звездного защитника: он подкараулил мяч, отскочивший от штанги.

Переключение ролей

Голландские клубы не готовят игроков меняться ролями после потери мяча. Нападающим это может быть сложно, поскольку они все внимание уделяют мячу. В свой первый сезон в «Милане», когда я, нападающий, упускал шанс, то оставался там, где был, переживая разочарование или просто пользуясь возможностью отдохнуть. Чтобы отказаться от этого, я должен был сказать себе: Рууд, сначала отойди на позицию, где можно подумать или отдохнуть. В «Милане» Сакки или же игроки — Анчелотти и Барези — всегда готовы были вернуть меня к реальности, если я погружался в раздумья и терял свою позицию в организованной обороне.

Спокойно стоять после неудачной атаки недопустимо. Некоторые игроки, промахнувшись, со стыдом смотрят в землю и не спеша отходят. На самом же деле нужно, не теряя контроля над полем, бежать прямо на свою позицию, иначе вратарь перебросит мяч через тебя левому или правому защитнику, у которых будет полно времени на организацию контратаки. В «Милане» каждый игрок автоматически переключал свою роль при потере мяча. Если ты не умел этого делать, то просто не попадал в состав. Дисциплинированная игра сводила к минимуму любые сюрпризы, которые готовил нам соперник. «Милан» невозможно было ничем удивить благодаря нашей отличной организации. Только истинно великие игроки — Марадона, Дзола, Карека, Зико или Клинсманн — могли заставить нас потрудиться благодаря своему выдающемуся индивидуальному мастерству.

Прессинг

Жесткая организация нашей команды предполагала, что у соперников будет пространство для организации наступления. Выманивая соперников на себя, мы заставляли их начинать атаку с левого или правого края обороны. Когда же мяч поступал в середину поля, все наши полевые игроки готовы были вступить там в борьбу и вернуть себе контроль над ним.

В каком-то смысле мы проложили путь «Барселоне». Они играют именно так, как это делали мы. Собственно, они оказывают еще более быстрое и глубокое давление, встречая противника на его половине поля. Нам же было важно предоставить сопернику какое-то пространство, поскольку если бы мы вступали в борьбу слишком быстро, то мяч сразу же попадал бы назад к вратарю, так что было бессмысленно атаковать защитника слишком близко к воротам. В то время вратари все еще могли брать мяч в руки после паса назад. Это было изменено только в 1992 году.

Новые правила упрощают задачу прессингующей команды. Теперь можно подойти на двадцать-тридцать метров ближе к воротам соперника, шансы которого на созидание падают. А чем быстрее вы отберете мяч, тем ближе окажетесь к воротам и тем выше будут шансы на успешную атаку.

Как взломать массированную оборону

В то время ни одна команда за пределами итальянского чемпионата не могла бороться с нашим прессингом. Под давлением ошибаются даже хорошие игроки. На тренировках мы тренировали прессинг и командное взаимодействие: располагаясь метрах в пяти друг от друга, мы совершенствовали свою тактику.

Мы отрабатывали и игру на грани офсайда, играя полной командой против семи защищающихся игроков. Этими игроками были вратарь Себастьяно Росси, четыре защитника — Франко Барези, Филиппо Галли (позднее — Алессандро Костакурта), Паоло Мальдини и Мауро Тассотти, а также два полузащитника — Карло Анчелотти и Франк Райкаард. Мы очень старались, но так и не могли ничего забить, даже дальними ударами.

Потом мы играли даже одиннадцать на пять, считая вратаря, но и в этом случае не могли вскрыть защиту, даже разрезающими передачами.

На пике формы мы тренировались в формате «одиннадцать на одиннадцать» на суженном поле, по ширине не превосходившем штрафную площадку. Здесь надо было комбинировать, потому что обыграть кого-то индивидуально было почти невозможно. Тренировка не всегда была приятной, но она учила быстро принимать решения. Практиковаться в этом было необходимо, поскольку другие команды, играя против «Милана», зарывались все глубже и глубже в оборону и места для созидания оставалось очень мало. Нужно было мгновенно принимать решения — иначе такую оборону было не преодолеть. Не самая зрелищная игра, но необходимая.

Творческие решения в атаке

Помимо организованной обороны нужен план нападения. При этом в нем должно быть достаточно места для игровой интуиции — особенно это касается нападающих. Нельзя полагаться только на готовые решения. Их знают все. Их усваивают уже дети в своем первом клубе: правый нападающий смещается в центр, встречает соперника, передает мяч правому полузащитнику, а в атаку тем временем переходит правый защитник. Игроки, действующие интуитивно, отказываются от этих стандартных схем, заменяя их неожиданными творческими решениями.

Лучше всего, если в вашей команде есть два игрока такого уровня. При этом они должны сочетаться друг с другом, поскольку в итоге им необходимо понимать друг друга безошибочно и на инстинктивном уровне. Говорят, что хорошие футболисты всегда могут сыграться, но иногда сочетание звезд просто не работает: разные качества игроков не дают нужного результата. В «Барселоне» есть минимум три великолепных игрока — Месси, Луис Суарес и Неймар. Они работают друг с другом на исключительно высоком уровне.

Ритуалы

Все предматчевые процедуры — поездка в автобусе, прибытие на стадион, пребывание в раздевалке, разминка, исполнение национальных гимнов или гимна Лиги чемпионов — образуют для игроков своего рода ритуал. Каждый переживает их по-своему, но все равно они остаются ритуалом.

Каждый старается из раза в раз вести себя одинаково — сидеть в наушниках и слушать музыку, читать книгу, по три раза бегать в туалет, обязательно выходить на поле последним. Я никогда не пытаюсь угадать, хорошо или плохо сыграет сегодня тот или иной футболист. То, как они ведут себя на поле, вообще ничего не говорит об их предстоящей игре. Часто игроки, тренеры и аналитики предлагают различные объяснения результата на основании того, что они заметили перед игрой. В гадания подобного сорта я не верю. Это слишком романтичный взгляд на вещи, который часто не имеет никакого отношения к тому, что происходит перед матчем на самом деле. Некоторые — особенно те, кто не имеет непосредственного отношения к игре, — считают, что способны заметить больше, чем другие, но обычно все это не настолько сложно.

Это не больше и не меньше, чем ритуал, который нужно пройти, чтобы приступить к тому, что действительно имеет значение, — к игре.

В Англию.

* * *

В 1995 году я переехал из Италии (где, помимо «Милана», выступал и за «Сампдорию» из Генуи) в Англию и стал играть за лондонский «Челси». Мне снова пришлось привыкать. И дело было не в традиционной для Англии схеме 4–4–2 или 5–3–2 — так мы иногда тоже играли, — а в том, что большинство остальных игроков клуба не соответствовали тому уровню, к которому я привык в Италии. Это были хорошие футболисты, но другого масштаба. Я перешел из одного из сильнейших европейских клубов в средний английский. Но вскоре я снизил свои ожидания и принял новое положение дел, вместо того чтобы продолжать расстраиваться.

Некоторые игроки «Челси» не умели быстро обращаться с мячом и не всегда хорошо двигались, в отличие от моих бывших партнеров по команде в итальянском чемпионате. Это и делало их посредственными. Для развивающихся игроков английский футбол — не самое лучшее место: трудно научиться играть быстрее и постоянно двигаться, при этом не создавая себе проблем и избегая подкатов и ударов соперника. Я сохранил скорость мышления и передвижения. И это меня спасло, потому что я стал любимой целью многих костоломов, в особенности Винни Джонса, который неоднократно предпринимал попытки меня сломать.

Вместе с Марком Хьюзом, который раньше выступал за «Манчестер Юнайтед» и «Барселону», я взял команду под свое крыло. Опытные игроки гораздо быстрее понимают происходящее и то, что должно произойти дальше, так что у них есть время объяснить партнерам, что делать, и руководить их игрой. Постепенно те понимают вас и начинают играть так, как вы хотите.

[video]https://www.youtube.com/watch?v=xuztk7jFrYA[/video]

Английский футбол

Тренер Гленн Ходдл поставил меня в центр обороны, как я и предлагал, когда мы обсуждали переход из «Сампдории» в «Челси». Он согласился, что это отличная идея. Пока я не начал ловить дальние забросы на грудь, обрабатывать их и ногой отдавать передачи ближайшему партнеру. Болельщики были в восторге, с трибун неслись восхищенные выкрики. Но Ходдл был возмущен. Никто в «Челси» так раньше не играл. Такие игроки, как Майкл Даберри, цепкий центральный защитник, ждали, что я немедленно отправлю мяч вперед по воздуху, а он оказывался у них в ногах. «Какого черта ты делаешь?» — кричал он, изо всех сил посылая мяч на трибуны.

Да, я считал, что мы можем развить атаку, постепенно выйдя из обороны. Но в перерыве Гленн сказал: «Рууд, я понимаю, что ты хочешь сделать, это отличная идея, но не здесь и не сейчас. Будь добр, пасуй вперед в полузащиту». И действительно, выбор тактики должен учитывать индивидуальные качества других игроков.

В Англии средняя зона — это место, где игроки сражаются за мяч. Благодаря своей интуиции я умело избегал этих единоборств. После одной игры Гэвин Пикок — полузащитник, перешедший к нам из «Ньюкасла», — спросил: «Рууд, как тебе удается всегда находить свободное пространство?» Я не мог этого объяснить, но десять-пятнадцать лет на высоком уровне дают представление о том, куда стоит бежать, а куда не следует.

В то время премьер-лига была для меня идеальным местом. Все вокруг говорили о невероятном темпе игры и о том, что каждый матч был настоящей битвой, но мне казалось, что времени и пространства для моего развития как игрока более чем достаточно. А единоборства тоже не представляли проблемы. Пока кто-то не сбил меня совсем уж сурово — так, что я повредил лодыжку. Я продолжил игру, но ни к чему хорошему это, конечно, не привело, так что я выбыл из строя на пару месяцев.

Мне нравилось в Англии. Естественно, чтобы эффективнее общаться с партнерами, нужно было говорить по-английски. В «Милане» по-английски никто не говорил, так что приходилось довольствоваться начатками итальянского. Даже тренер Арриго Сакки с трудом понимал по-английски. Когда он приходил ко мне, чтобы предложить какую-нибудь тактическую новинку, он говорил мне по-английски с сильным итальянским акцентом: «Я Гуллит, я иду и вхожу в зону опасную». Подкрепляя свои слова, он жестикулировал и быстро водил туда-сюда мышцами шеи; это было смешно. Сакки всегда предпочитал вести обсуждение в своем кабинете. Я же предпочитал разговаривать на поле, чтобы момент не успел вылететь из головы и каждый мог представить себе ситуацию, о которой шла речь.

Хотя в то время между английским и итальянским футболом существовала колоссальная разница в классе, мне очень нравилось выступать в Англии. Английский клубный футбол был еще на низком уровне, но впереди его ожидали беззаботные деньки. Клубы премьер-лиги в середине девяностых стали получать отличные доходы от привлекательных телевизионных контрактов, что позволило им покупать дорогостоящих заграничных футболистов — Эрика Кантона, Юргена Клинсманна, Давида Жинола, Фаустино Асприлью. Все они отправились за длинным фунтом стерлингов.

Тренерский рынок тоже внезапно стал международным: английские тренеры все чаще стали уступать место иностранцам, ярким примером чему служит приход Арсена Венгера. В 1996 году я тоже пополнил тренерский цех, став играющим тренером «Челси».

Английская трава

В Англии клубы низших дивизионов часто применяли такую тактику: трава в углах поля была чуть выше, чем в других местах. В сезоне-1998/99 я тренировал «Ньюкасл», мы играли с «Транмир Роверс» на их стадионе «Прентон Парк», и там трава была чуть ли не выше угловых флажков. Соперников тренировал Джон Олдридж, некогда знаменитый нападающий «Ливерпуля». Он дал своим центральным защитникам поручение при любой возможности направлять мяч в высокую траву у наших угловых флажков. Там мяч останавливался и не выкатывался за линию. Оттуда можно было сделать навес на наши ворота. Защищаться против такой тактики было тяжело. А если наши защитники выбивали мяч за лицевую линию, то один из игроков «Транмира» вбрасывал его прямо в нашу вратарскую.

Кстати, о вводах мяча из аута: в «Транмире» изобрели интересную уловку. Между рекламными щитами за бровкой был проход с дверцей, где стояли подающие мячи мальчики с полотенцами наготове. Я не мог поверить своим глазам: игрок «Транмира» внезапно исчез из вида, вытирая мяч. Я вышел из технической зоны, чтобы посмотреть, куда же он делся. Оказалось, что он стоит среди зрителей. Благодаря открытой дверце у него появилась еще пара метров для разбега, и он вбросил мяч прямо к одиннадцатиметровой отметке. Не хуже штрафного удара! Я спросил у судьи, не идет ли это вразрез с правилами, но тот ничего не ответил.

Во втором тайме, когда мяч в том же месте вбрасывали уже мы, дверь, разумеется, была плотно закрыта, а от полотенец не осталось и следа.

Человек-ракета

[video]https://www.youtube.com/watch?v=wy-c7t7nuKk[/video]

На закате моей игровой карьеры, в «Сампдории» и «Челси», мне казалось, что я освободился от цепей. Мне игралось легко и свободно. Я стал соображать в три раза быстрее, да и сам носился как ракета. Больше всего мне нравилось играть в Генуе. Здесь сказывался весь мой опыт. Мне хотелось играть впереди вне всяких тактических схем, и именно это и предложил мне тренер «Сампдории» Свен-Ёран Эрикссон. Так же было и в «Челси», хотя Ходдл и убрал меня из защиты, поскольку считал, что я слишком рискую.

Багаж, который я захватил из «Милана», идеально подходил для «Сампдории» и «Челси». В Генуе я был нападающим в паре с Манчини и в сезоне-1993/94 за 31 игру сумел забить 16 мячей. В «Милане» я ни разу не забивал больше девяти за сезон.

Однако ничто не сравнится с ощущениями победы и профессионализмом, который царил в «Милане». Играть там было очень трудно, но этот клуб — лучшее, что со мной случилось. Играть же мне больше всего нравилось в ПСВ и «Сампдории». В «Эйндховене» я был звездой почти в каждом матче, притом на любой позиции. Конечно, я тянул одеяло на себя и в команде, и в клубе, но мне очень нравилось все, что я делал.

В «Фейеноорде», где я начинал карьеру, я очень многому научился, особенно играя с Йоханом Кройфом. Тогда я понял, что важна в первую очередь команда. Самый очевидный пример тому в моем случае — сборная Голландии на чемпионате Европы 1988 года в ФРГ. На матче группового этапа с Англией я играл на левом краю, а в финале с русскими — на острие атаки. Нужно приносить собственные интересы в жертву командным, даже если вы сильно расстроены и не согласны с концепцией тренера. Особенно если вы капитан национальной сборной.

Хотя я, конечно, понимал, что команда — это самое главное, мне так и не удалось полностью реализовать себя в оранжевой футболке сборной.

На чемпионате Европы 1992 года в матче группового этапа против Германии я играл на правом краю, где моим непосредственным оппонентом был Михаэль Фронцек. Он постоянно ходил вперед, и мне приходилось его закрывать. В перерыве я спросил нашего тренера Ринуса Михелса, не могу ли я передавать Фронцека кому-то другому для обороны. Он ответил: «Продолжай опекать этого типа». «Этот тип» был доволен как слон: моя компания его полностью устраивала. Его задача состояла в том, чтобы я не подходил к штрафной сборной Германии. Это задание было очень простым, и в итоге я не принимал участия в атакующих действиях из-за того, что Михелс настаивал на выполнении оборонительных функций. Команда выиграла 3:1, вся страна была просто в экстазе, но для меня игра стала сплошным разочарованием.

Если говорить о тактике и позиционной игре, то со сборной у меня всегда были специфические отношения. Та тактика, которую выбирали самые разные тренеры сборной, не всегда подходила мне, а ведь игроков отбирают в национальную команду за их лучшие качества. К сожалению, я мог играть на нескольких позициях и мой уровень был настолько высок, что я мог приспособиться к любой тактике, так что мне часто приходилось жертвовать собственными амбициями ради команды. Часто я играл чистого правого нападающего, хотя у меня не было тех специфических качеств, которые нужны для этой роли в схеме 4–3–3.

Впрочем, надо сказать, что все это далось мне легко. Кройф дал мне представление об ответственности члена команды и убедил меня, что я могу вырасти в человека, который способен вести команду за собой как на поле, так и вне его.

Тренер

* * *

После моего первого сезона «Челси» в 1996 году Кен Бейтс, владелец клуба, спросил меня, не хочу ли я стать тренером вместо Гленна Ходдла. Тот был назначен тренером сборной Англии, и болельщики хотели, чтобы новым наставником стал я. Сначала я колебался, ведь это означало конец моей игровой карьеры. Быть игроком и тренером одновременно практически невозможно. Нужно распределять внимание, чтобы на должном уровне выполнять обе функции. Считать, что можно руководить большим клубом и выходить на поле в каждой игре, — иллюзия. На высоком уровне нужно делать либо то, либо другое. В какой-то момент Гуллит-игрок должен был уступить дорогу Гуллиту-тренеру.

Хотя я как тренер только начинал, Бейтс дал мне много пространства для маневра. Перед тем как возглавить «Челси», я даже не тренировал юношеские команды. Только после «Челси» я прошел в Нидерландах курсы и получил лицензию Pro. Так что на первых порах мне нужно было полагаться на игровой опыт и уроки, которые я усвоил у таких тренеров, как Арриго Сакки, Фабио Капелло, Ринус Михелс и Свен-Ёран Эрикссон.

У меня ничего не было зафиксировано на бумаге; я все держал в голове. Поскольку я имел дело с большими игроками, отрабатывать упражнения и планы не было необходимости. Предстояло прежде всего установить связь между игроками и сделать так, чтобы их качества дополняли друг друга. Нужно было искать наилучшее сочетание футболистов, пока не удалось бы найти такой состав, который идеально смотрелся бы как команда.

Я сформировал несколько сочетаний, которые соперничали друг с другом за призы, чтобы осуществлять автоматическое взаимодействие между игроками, которое ускоряет темп и держит в тонусе всех футболистов на поле. Приз составлял всего десять фунтов, но от игроков аж искры летели. По своему опыту я могу судить, что игроки любят такие соревнования, и они действительно получали удовольствие от таких тренировок.

В рамках предсезонного турнира мы однажды играли против «Аякса». Того фантастического «Аякса», который построил Луи ван Гал и который сумел выиграть Лигу чемпионов. Систему «Аякса» 4–3–3 я знал как свои пять пальцев. Основной моей задачей было придумать, как склонить преимущество на свою сторону: «Играйте на Хьюза, а полузащитники пусть бегут вперед».

Не особенно революционная и выдающаяся идея, но я знал, что полузащитники «Аякса» терпеть не могли бегать за соперниками. Они не привыкли преодолевать подобные расстояния, поскольку «Аякс» всегда старается играть глубоко на половине поля соперника. Вся их игра основана на контроле мяча. Они думают только об атаке, а уж защититься как-нибудь да смогут.

Вот только рассчитывают они на это зря. Конечно, у «Аякса» были свои возможности, но игру мы выиграли. Патрик Клюйверт, нападающий «Аякса», который впоследствии играл за «Милан» и «Барселону», потом нашел меня и поздравил с результатом, в особенности с выбором тактики: «Ты все правильно сделал, Руудье».

Понятно, что с моим опытом игры в голландский футбол я хорошо понимал, как играть против «Аякса», чтобы добиться успеха. Но важно и то, есть ли для этого необходимые игроки. И тут я должен сказать, что без Хьюза это бы не сработало.

Игровые качества Хьюза предопределили результат, потому что «Аякс» не понимал, как бороться с этим игроком. Ван Гал очень быстро стал делать замены и потом объяснил, что он продолжал работать над созданием команды… Конечно, я не поверил.

Задействовать игроков нужно всегда на основании их сильных сторон, и я старался как можно строже следовать этому принципу. Когда на тренировках мы делали упражнения на технику, такие игроки, как Дзола, Роберто ди Маттео или Франк Лебёф, всегда выполняли их с удовольствием. С мячом они могли делать все что угодно. На поле они брали под свое крыло и других игроков. Тренер может только руководить, но работать вместе — задача игроков. Я просто показал, в каком направлении двигаться. Наверное, это получилось неплохо, потому что в том сезоне мы выиграли Кубок Англии.

Имидж

Как в качестве игрока, так и будучи тренером я старался мирно улаживать конфликты. Я искал положительные стороны и пытался добавить нотку веселья. Однако не все в клубе и за его пределами одобряли такой подход. Многие люди из футбольного мира не ценят тех, у кого есть чувство юмора. Похоже, они считают, что такой человек и к работе своей относится несерьезно. Мне всегда было трудно это понять. Как будто серьезно работать — это непременно расхаживать с унылой миной и всем возмущаться. Мне как тренеру нужно было найти золотую середину. Не так-то просто, поскольку вскоре начинаешь терять контакт с самим собой. А в этом случае давать хороший результат почти невозможно. Тренеров, которые надели на себя маску, а затем не смогли справиться с ожиданиями, множество.

Когда мой друг Робби ди Маттео был главным тренером «Шальке-04», он приезжал в клуб в семь утра и уходил в восемь вечера. Когда ему предлагали пойти поесть, Робби отвечал: «Нет, люди подумают, что я несерьезный тренер». Но это не помогло. Руководство уволило его через год.

На самом деле все как раз наоборот: если руководство, игроки и ваш штаб считают, что вы постоянно думаете только о клубе, но при этом вы несколько раз проигрываете, то вышвырнут вас так же быстро.

Создание команды

Оглядываясь назад, я понимаю, что в свой первый сезон в «Челси» в качестве тренера я продолжал учиться. Я инспектировал кухню, чтобы понять, какие ингредиенты нужны «Челси» для того, чтобы быстро стать в премьер-лиге той силой, с которой считались бы фавориты.

Чтобы создать команду, нужно сначала сформировать центральную ось — от вратаря до нападающего. Я пригласил Франка Лебёфа, Роберто ди Маттео, Джанфранко Дзолу и Джанлуку Виалли, а через год — вратаря «Фейеноорда» Эда де Гуя. Дополнили состав хорошие английские игроки, которые разбирались в местном футболе. Стив Кларк (Кларки) был умным защитником, а для борьбы с мощными английскими нападающими у меня был Майкл Даберри. Потом мы взяли Селестина Бабаяро, Туре Андре Фло, Густаво Пойета и игрока сборной Англии Грэма Ле Со.

Иностранным футболистам нужно было привыкнуть к английскому футболу и наоборот; мы перешли на более европейский стиль игры. Для некоторых игроков это означало серьезные культурные изменения, как, кстати, и для болельщиков. В итоге мы завоевали их симпатии: они оценили новую работающую атакующую схему, по которой мы играли на «Стэмфорд Бридже».

Ле Со был левым защитником и любил делать длинные забросы левому крайнему или центрфорварду. Но я хотел, чтобы «Челси» играл в комбинационный футбол и выходил из обороны через средний пас. Уругваец Пойет — спринтер, который, казалось, таскал на спине пару дополнительных кислородных баллонов, — однажды подошел ко мне и сказал: «Руди, скажи этому парню, чтобы он пасовал мне в ноги». Потому что такие игроки, как Пойет и Деннис Уайз, — короли владения мячом, но им нужен сам мяч… Я постоянно старался изменить команду. Мы сыграли сотни двусторонних матчей, всегда на ставку и с тактическими заданиями. Мне нужен был состязательный элемент, иначе новая схема показалась бы факультативной, а это не привело бы к успеху.

Ле Со был отличным игроком, и адаптировался он легко и быстро. У него были все необходимые качества для того стиля игры, что я задумывал. Правым защитником у нас был Дан Петреску. Он мог закрывать всю правую бровку, свободно бегая по ней взад-вперед. На острие атаки играл Дзола, ставший сенсацией для премьер-лиги. У него было невозможно отобрать мяч, он уходил от защитников влево и вправо, обладал отличным ударом, много забивал и был исключительно стильным игроком. Он многому научился в «Наполи» у своего наставника — Диего Марадоны.

Найти себе преемника

Игрок сборной Италии Роберто ди Маттео, который стал потом моим другом, играл в римском «Лацио» на позиции опорного полузащитника. В «Челси» я попросил его играть в более атакующем ключе. Он быстро прогрессировал и вскоре уже регулярно забивал голы. Он не понимал, как так получается, но его потенциал я заметил еще в Италии.

Когда я нашел Робби, то понял, что это идеальный игрок для того, чтобы занять мое место в команде. В итоге он стал и тренером и даже привел «Челси» к высшему успеху в истории клуба — победе в Лиге чемпионов в 2012 году.

[video]https://www.youtube.com/watch?v=iuUdyMuYwBg[/video]

Робби — космополит: он родился в Швейцарии, но переехал в Италию. Он говорит на итальянском, немецком и английском. Когда я позвонил Робби, чтобы позвать его в «Челси», он был в раздевалке итальянской сборной. «Прости, Рууд, я сейчас не очень могу разговаривать. Давай говорить по-немецки. Так, по крайней мере, никто тут не поймет, о чем речь». Я припомнил свой школьный немецкий и вдруг услышал, как со мной говорит настоящий немец. Я даже решил, что он меня разыгрывает и передал трубку какому-нибудь немцу неподалеку: я знал Робби, и он всегда говорил с резким римским акцентом. А оказалось, что немецким он владел как родным. «Робби, это точно ты?» — все же спросил я. Точно он.

Он охотно перешел в наш клуб, и годы в «Челси» стали временем его расцвета. Как и для Джанфранко Дзолы, другого выдающегося полузащитника нашего клуба, для Робби Англия стала домом.

Скрытые конфликты

В мае 2005 года я написал заявление об уходе из «Фейеноорда» после длительного пребывания под давлением прессы. В феврале этого года мы проиграли в третьем раунде Кубка УЕФА лиссабонскому «Спортингу», однако бороться все еще было за что: сохранялись шансы на победу и в чемпионате, и в Кубке Голландии. Но потом мы проиграли вынесенный на будни матч «Ден Босху», и настроение руководства резко изменилось. Некоторые роттердамские фаны стали называть меня «этим амстердамцем»: Амстердам против Роттердама, «Аякс» против «Фейеноорда». Соперничество этих команд заходило слишком далеко и тогда, и сейчас. Мне могли, например, сказать: «Ты хороший парень, но почему у тебя амстердамский акцент?» Каждый раз, когда я приезжал в то время в Варкеноорд — спортивный комплекс «Фейеноорда», на меня смотрели так, что я чувствовал, как мне в спину вонзаются кинжалы. Это так глупо. А ведь всю жизнь я болел за «Фейеноорд» и даже играл за этот клуб.

Через некоторое время мы проиграли в полуфинале Кубка Голландии, когда наш вратарь Габор Бабош выпустил мяч из рук.

Конец не заставил себя долго ждать.

Но что, собственно, случилось? На кону было гораздо больше, чем победа или поражение в одном-двух матчах. Моего ассистента Желько Петровича пригласили выступить на телевидении и подвергли публичному унижению. Я воспринял это близко к сердцу. Я считал, что это все подстроено: утечку информации из «Фейеноорда» должны были организовать, чтобы ослабить мои позиции.

Я как тренер никогда не ощущал, что контролирую все, что происходит в клубе. Я никогда не мог уследить здесь за всем.

Влияние тренера

Наставнику команды трудно бывает отгородиться от окружающего мира. Все хотят влиять на тренера. По большей части дискуссии касаются того, как строить команду и какую тактику применять, но часто дают советы и относительно игроков, которых стоит подписать.

В «Челси» мне постоянно предлагали игроков. Заполучить их можно было только через определенных агентов, которые пытались воздействовать на тренера или клуб к собственной выгоде. Они хотели только денег. К сожалению, почти всегда они предлагали игроков, которые нам были не нужны. Например, «Челси» постоянно рекомендовали купить Криса Саттона. «Зачем он мне?» — отвечал я. Пока я был тренером, на том обычно разговор и заканчивался. Но после моего увольнения Саттона купили едва ли не в первую очередь. При всем уважении к этому игроку он был не тем футболистом, который мог помочь «Челси» стать великим клубом.

Когда клуб начинает покупать игроков, которые не способны внести в команду ничего нового, это верный признак того, что у корабля не один капитан, притом все хотят заполучить свой кусок пирога.

Тренеру в таких случаях может оказаться очень сложно. Особенно если ты только начал работать с клубом и еще не наладил нужных коммуникаций. Происходить может всякое, и часто у тебя за спиной. В самом клубе и вокруг него действуют мощные силы, повлиять на которые может быть сложно. И нельзя сказать: «Я не буду с этим мириться», — тогда ты вылетишь из клуба, как пробка. Тренеры редко задерживаются надолго. Влиять на организацию можно, только если ты можешь остаться на долгий срок, как сэр Алекс Фергюсон в «Манчестер Юнайтед» или Арсен Венгер в «Арсенале».

Даже Жозе Моуринью столкнулся с проблемой утверждения авторитета в клубе, хотя и считается вроде как Особенным. Везде, где он работает, начинаются проблемы. Однако в конце концов побеждает всегда Моуринью, по крайней мере пока клуб побеждает, как это было в ходе его беспрецедентной победной серии с «Челси» в 2004–2007 годах.

Падение Моуринью

Только появившись в «Челси», Моуринью казался уникальным тренером: манера его общения с игроками, их моральной подготовки, тренерский процесс — все это выглядело совершенно новым. Игроки всегда хорошо отзывались о нем, даже уходя из его команд. (Однако в какой-то момент всегда начинался бунт игроков. Особенно тех, кого не ставят в основу.)

В 2013 году, когда он пришел в «Челси» вторично, это вызвало совсем другой эффект. Ему перестали прощать все; СМИ и английские футбольные болельщики стали относиться к тренеру более критично, особенно после конфликта с Евой Карнейро, врачом основной команды «Челси». Моуринью зашел слишком далеко, и для англичан все внезапно изменилось. Моуринью даже начал критиковать отдельных своих игроков, чего раньше за ним не водилось. Разрыв был неизбежен. Руководство «Челси» рассталось с ним без сожаления, хотя он только что выиграл чемпионский титул.

«Челси» практически перестал существовать как команда, и Моуринью не мог опереться ни на кого, кроме одиннадцати игроков основного состава. Но и из них никто не сказал ни слова против его ухода. Потом в прессе стали появляться рассказы игроков. Кевин де Брюйне и Джон Оби Микел, например, говорили, что Моуринью вообще ни разу с ними не общался: «Он сосредоточился только на игроках, которых считал ключевыми. Запасных он и не замечал». Подобные комментарии задним числом, по-моему, давать не стоит. Им нужно было что-то сказать, пока он еще был тренером их команды. (Кстати, именно из-за конфликта с наставником де Брюйне ушел в клуб немецкой бундеслиги «Вольфсбург», а затем уже он подписал прекрасный контракт с «Манчестер Сити».)

Во время подготовки к сезону-2015/16 Моуринью сделал несколько поразительных заявлений: «Мне не нужно покупать новых игроков к предстоящему сезону, ведь у меня полная команда чемпионов». Разумеется, это сразу заставило запасных усомниться в том, что они вообще получат свой шанс и входят в планы тренера. В то же время это было предупреждение всем соперникам: мы считаем себя намного лучше вас.

Два пути к победе

Хотя мы с Моуринью лично не знакомы, я испытываю к нему сложные чувства. Я восхищаюсь им за то, что он выиграл столько трофеев, за его выдающиеся достижения в «Порту», «Челси» и «Интернационале». Однако у меня такое ощущение, что со всеми командами, принимая во внимание индивидуальные качества игроков, он должен был добиваться гораздо большего. Всем его командам чуть-чуть не хватало класса, чтобы на них было приятно смотреть. Основная причина этого, на мой взгляд, в том, что Моуринью интересуется только результатом. Конечно, в этом нет ничего плохого, поскольку он может подкрепить свои взгляды кучей трофеев и комплиментов от игроков, с которыми работал все эти годы.

Во время первого появления в «Челси» Моуринью был уволен, потому что многие, в том числе владелец клуба Роман Абрамович, считали стиль его игры недостаточно привлекательным. Но спустя шесть лет российский бизнесмен вновь пригласил его, и перед подписанием контракта они, безусловно, обсуждали и стиль игры. И действительно, летом 2014 года «Челси» заиграл под руководством Моуринью просто в фантастический футбол — как раз в тот, который я люблю. Игроки могли полностью проявить свои лучшие качества, и все наслаждались игрой команды.

Но с началом второй половины сезона грянули перемены: каждый раз, когда команда открывала счет, Моуринью доставал свой калькулятор и закрывал центр поля, выпуская лишнего защитника — Курта Зума. Действительно ли это было так необходимо для победы в премьер-лиге? Ведь именно привлекательный игровой стиль первой половины сезона сделал «Челси» лидером, да еще и со значительным отрывом. Разве не было бы удивительно, если бы именно Моуринью, а не кто-то другой продолжал добиваться результата в атакующей игре?

Но он как будто сказал себе: «Ты хочешь выигрывать или играть красиво?» Для него верно либо одно, либо другое; сочетать эти две вещи нет никакой возможности.

Нельзя не признать, что он победитель и один из лучших тренеров мира. Его методы приносят результат, а его философия на 90 процентов совпадает с моей. С другой стороны, я играл с величайшими звездами мира в очень сложной Серии А, которая всегда славилась своей обороной. Но в «Милане» мы отошли от общего стиля и стали добиваться результата, играя в привлекательный футбол. Точно так же, как ранее это делали «Аякс», мюнхенская «Бавария» и «Барселона»; так, как «Бавария» и «Барселона» продолжают делать это сейчас.

Относятся ли его победы к той же весовой категории? Будут ли его помнить не только как победителя, но и как новатора? Не по моей книге, потому что те последние 10 процентов, на которые мы с ним расходимся, я видел только в первой половине его последнего сезона в «Челси». В результате он вторично покинул клуб из-за плохих результатов, которые усугублялись внутренними проблемами.

Харизма и просто удача

Тренер должен излучать харизму. Зинедин Зидан, например, говорит немного, но его харизма очевидна. И все же даже Зидан, со всем его мадридским прошлым и уже завоеванными трофеями, остается пока случайным человеком в команде. В конце концов, основные деньги клуб тратит на игроков и руководство всегда будет расположено к ним. Если Зидан хочет остаться тренером в столице Испании, ему нужно продолжать преуспевать.

Но даже успех не гарантия. Карло Анчелотти успешно работал с «Челси», а его уволили, как и Роберто ди Маттео, который выиграл Лигу чемпионов, победив по дороге «Барселону». В то же время есть примеры тренеров, которые так ничего и не выиграли, но оставались надолго — например, Клаудио Раньери, который не привозил на «Стэмфорд Бридж» трофеев, но работал в команде четыре года.

Удача необходима для успеха в клубе любому тренеру. Часто даже выдающимся тренерам не приходится быть щепетильными — бывают ситуации, когда выбора просто нет. Никогда не знаешь, что найдешь в новом клубе. Как отреагирует руководство на спад результатов команды? Какая атмосфера царит в раздевалке? Каковы отношения между игроками и тренерским штабом, руководством, какова настоящая финансовая картина в клубе?

Многое можно узнать из предварительных переговоров, но подлинную ситуацию изнутри можно почувствовать, только начав работу. Итак, удача — это очень важный фактор: в нужный ли момент вы пришли? Действительно ли вы лучший выбор для клуба на этом этапе развития?

Некогда, если вы тренировали «Манчестер Юнайтед», то рано или поздно выигрывали премьер-лигу, но сейчас конкуренция в чемпионате Англии серьезно обострилась: в «Манчестер Сити», «Челси», «Арсенал» и «Тоттенхэм Хотспур» закачивается столько денег, что за титул с «Юнайтед» спорят уже не одна-две команды, а пять или шесть.

И именно с такими изменившимися условиями пришлось столкнуться в премьер-лиге Дэвиду Мойесу, а затем и Луи ван Галу. С этим и связаны их сложности. Но внешний мир не интересуют оправдания: ожидания болельщиков и журналистов не меняются. Поэтому будущее тренера в клубе находится в руках членов совета директоров и зависит от того, готовы ли они ждать результатов. В случае с Мойесом это было не так, что показало его быстрое увольнение. Ван Гал продержался подольше, но доверие к нему тоже имело свои пределы.

Бросок монетки

Когда судья бросает монетку, ваша команда при удаче может выбрать ворота, которые будет защищать в первом тайме. Клубы всегда предпочитают во втором тайме играть лицом к своим болельщикам. «Ливерпуль» любит играть во втором тайме лицом к трибуне «Коп», «Фейеноорд» — лицом к «Вак С», дортмундская «Боруссия» — к своей «желтой стене» (Die Gelbe Wand). Психологически, играя лицом к фанатам, команда получает дополнительный стимул идти вперед: можно взглянуть им в глаза и ощутить их желание гола.

Я как капитан всегда принимал это во внимание. На выездных играх я поступал наоборот: зная, что хозяева предпочтут играть во втором тайме лицом к своей фанатской трибуне, я старался этому воспрепятствовать, если выигрывал в орлянку. И тогда после перерыва лицом к фанатам соперника оказывались мы. Непередаваемые ощущения.

Выигрыш в орлянку — это возможность насолить сопернику, то есть такая же тактика, как и любая другая. Некоторые капитаны отказываются от этого из уважения к хозяевам. Но зачем? Ведь те поступили бы так же, играя на выезде. С броском монеты начинается игра.

Почему все пошло не так?

* * *

Футболистам на поле нужно думать на два-три хода вперед. Аналитики же, напротив, смотрят на два-три хода назад.

Почти все что-то понимают в футболе, хотя бы немного, но не найдется двух человек, которые смотрят на него с одной и той же точки зрения. Некоторые основывают свое мнение на статистике, другие следят за мячом или перемещениями игроков, третьи смотрят за тем, как игроки организованы на поле. Меня в основном интересуют детали, которые показывают, почему дела у команды идут хорошо или плохо.

Часто в ошибке виноват не тот игрок, который непосредственно ее допустил: обычно ее причина кроется в том, что произошло в том же эпизоде ранее. Проблема, с которой сталкивается последний игрок в цепочке, часто связана с тем, что кто-то из предшествующих партнеров сделал что-то не так. Это и нужно отследить.

Причина и следствие

Для широкой публики причина и следствие не всегда кажутся очевидными, поэтому я как аналитик и сосредотачиваюсь на этой связи. Собственно, с этих позиций и смотрят игру большинство футболистов и тренеров. И дома перед телевизором, и на стадионе, и в телевизионной или радиостудии я спрашиваю себя: «Почему все пошло не так?»

Хороший пример — Росс Баркли, которого пресса и болельщики превозносили как одного из самых талантливых футболистов Англии. Я проанализировал матч «Эвертона», в котором этот полузащитник слишком часто брал на себя игру и постоянно терял мяч. Чем больше вы бегаете с мячом, тем чаще вы его будете терять — это вопрос обычной вероятности. Но чьей ошибкой было то, что Баркли продолжал бежать с мячом? Почему не открывались другие игроки? Почему они сами не совершали рывков?

Все, что делал Баркли, показывало, что он стремится соответствовать ожиданиям. Чтобы проявить себя, он постоянно просил мяч, но в итоге слишком часто его терял. Я демонстрирую примеры, но подчеркиваю, что не возлагаю за это вину на молодого парня. Напротив. Рядом с Баркли играл опытный Гарет Барри, который мог решить проблему Баркли, сказав ему: «Росс, не бегай, делай передачи, ищи более простое решение». Именно в таком руководстве и нуждаются молодые игроки — а не в том, чтобы их прессовали за каждую потерю мяча. Без поддержки таких игроков, как Барри, он просто будет продолжать постоянно совершать одни и те же ошибки.

Винить следует тех, на ком лежит ответственность. Сначала укажите, в чем не прав Баркли, а потом уже обсуждайте, почему так происходит. Вы словно бы даете инструкцию зрителям, а Баркли и особенно Барри тоже смогут от этого выиграть. Вот так я анализирую футбол — стремясь найти причины и следствия. Порой кажется, что виноват игрок, потерявший мяч в единоборстве, но на самом деле часто оказывается, что ошибка случилась раньше.

Я как тренер старался не делать козлов отпущения из малоопытных игроков; я возлагал ответственность на лидеров. Именно они должны были вести команду за собой. Часто мне приходилось прибегать к резким выражениям. Но потом я всегда отзывал игрока в сторону и давал объяснения. Если ты так хорош, как все думают, такой классный и уверенный в себе игрок, то ты должен помогать другим, предупреждать их о том, что может случиться, в особенности о возможных ошибках. Именно ты несешь за это ответственность, и ты должен это чувствовать. Когда опытные футболисты делают ошибки, винить их за это справедливо.

В студии

На ВВС я обычно работаю на одной, максимум на двух играх. Часто меня просят комментировать матчи «Челси», потому что я играл за эту команду и был ее тренером, или игру с участием ключевого голландского игрока или тренера (например, Луи ван Гала в его бытность тренером «Манчестер Юнайтед») — в этом случае я первым анализирую их действия или решения.

Часто я при этом нахожусь в Нидерландах, Англии или Катаре, а в студии работают другие аналитики. Для программы Гари Линекера «Матч дня» на ВВС я выбираю те моменты игры, где была допущена ошибка, или непосредственно следующие за ними. После этого мы рассматриваем их в редакторской и обсуждаем, что использовать в программе. Иногда я прошу добавить стрелочек, чтобы указать на перемещения игроков.

Мое любимое сочетание — два аналитика и один ведущий, как в «Матче дня», трансляциях Лиги чемпионов на SBS 6 и на платном канале beIN Sports. В этом случае у вас больше времени поговорить об игре и ее ключевых моментах, сильнее углубиться в игру, что-то объяснить. Если аналитиков трое, это уже менее интересно, а если четверо, то они и рта друг другу открыть не дадут. Особенно в перерыве — тут у вас буквально пара минут на то, чтобы выступить с анализом.

Во время игры я обычно записываю пару имен, и когда потом в записи вижу моменты, то вспоминаю, что хотел сказать, и указываю на важные детали. Например, игрок не совершил рывок, или дал от себя убежать, или не подсказал партнеру.

Я рассказываю об этом в своем стиле, спокойно и расслабленно, не делая серьезной мины. Нет никаких причин не шутить и не смеяться. Я улыбаюсь и болтаю со всеми, мне комфортно разговаривать с любым собеседником.

[video]https://www.youtube.com/watch?v=VkhQZNHcxmE[/video]

Главное — чтобы анализ был как можно более оригинальным и показывал зрителям ключевые аспекты игры и последствия игровых эпизодов, положительные или отрицательные: это аспекты, которые вижу я, но могут упустить из виду многие зрители.

Решающие моменты

Анализируя игру, я не просто слежу за мячом. Я смотрю за различными особенностями схемы игры и пытаюсь выявить решающие моменты: почему события развивались так, как это произошло в матче?

Вероятно, самым ярким решающим моментом за последние годы, полностью перевернувшим игру, стал гол Робина ван Перси из сборной Нидерландов в матче первого тура чемпионата мира 2014 года с действующим чемпионом — Испанией. Тот полет и удар головой над Икером Касильясом эхом отозвался по всему миру. Это была сенсация.

Но не этот аспект того гола стал самым важным для сборной Голландии. Первые сорок пять минут матча голландцы провели под серьезным давлением и с трудом избежали счета 0:2 — у Давида Сильвы был зафиксирован офсайд. И тут внезапно им удается сравнять счет и уйти на перерыв довольными собой. И если команда Луи ван Гала удалялась в раздевалку на подъеме, то испанцы испытывали психологический стресс. И этот стресс, судя по всему, становился все сильнее на протяжении всех пятнадцати минут перерыва. Если бы они пропустили гол в любое другое время, то просто продолжили бы игру — такая неудача не оказала бы подобного эффекта. Теперь же испанские футболисты вынуждены были сидеть в раздевалке и думать: «Как это могло случиться?» Голландцы же воодушевились: «Мы вернулись в игру!»

Своевременно забитый гол мог резко сказаться на результате игры, и действительно, во втором тайме чемпионы мира были разгромлены прямо-таки летавшей по полю голландской сборной. Особенно свирепствовали Робин ван Перси и Арьен Роббен. Испанцам так и не удалось оправиться от гола в раздевалке: это повлияло и на их следующие игры, так что команда даже не вышла из группы. Голландцы же вышли в полуфинал, где уступили Аргентине только в серии пенальти.

Незабываемой с точки зрения аналитика была встреча премьер-лиги между «Ливерпулем» и «Челси» 27 апреля 2014 года. На кону было чемпионство: если «Ливерпуль» играл вничью, то сохранял очковый перевес над ближайшими конкурентом — «Манчестер Сити», который стремился ко второму за три сезона титулу. Тренеру Брендану Роджерсу было достаточно просто сыграть вничью — и первый чемпионский титул с 1990 года был у «Ливерпуля» в кармане.

Но что сделали в «Ливерпуле»? Они решили, что им необходимо обязательно победить на «Энфилде» на глазах своих восторженных поклонников, продемонстрировав, что именно они достойны завоевать титул в этом сезоне. Ошибка настроя стала очевидной еще до перерыва: Стивен Джеррард поскользнулся в центре поля, потерял мяч, нападающий «Челси» Демба Ба подхватил его и отправил в сетку ворот «Ливерпуля» — 1:0.

В этот момент игра резко повернулась, но действительно ли потеря Джеррарда стоила «Ливерпулю» поражения? Нет, дело было в другом: «Челси» расставил ловушку, и «Ливерпуль» попался в нее. «Ливерпуль» хотел как можно быстрее оформить титул на домашнем стадионе и ринулся забивать сразу после первого свистка. «Челси» дал «Ливерпулю» возможность захватить инициативу и провел игру так, как если бы это был матч Лиги чемпионов. «Ливерпуль» думал: мы владеем мячом, на нашей стороне инициатива, мы доминируем.

Но отражало ли течение игры положение дел? На мой взгляд, доминировал в матче как раз «Челси», а не «Ливерпуль», хотя в первом тайме у «синих» редко задерживался мяч. «Челси» дал сопернику возможность делать все, что тот хотел, но при этом не паниковал: давайте, атакуйте, если хотите, наша защита со всем справится. Эту уверенность излучали все игроки «Челси». Придерживаясь защитной схемы, «Челси» удивительно спокойно выжидал, не теряя боевого порядка, готовясь при любом удобном случае нанести удар. И этот случай подвернулся — Джеррард потерял равновесие, а Демба Ба забил.

Вывод? Брендан Роджерс совершил серьезнейшую ошибку в расчетах. Он и его команда должны были отнестись к игре как к матчу Лиги чемпионов. В голову Роджерсу, очевидно, даже не приходило, что он может или даже должен сыграть от обороны. Он забыл о том, что его устраивала в этой игре просто ничья.

Если бы «Ливерпуль» сохранял компактность и отдал инициативу «Челси», это разрушило бы расчеты лондонцев. Избрав неожиданный план на игру — отдав мяч сопернику, — Роджерс мог бы смутить «Челси». Однако он упустил эту возможность.

[video]https://www.youtube.com/watch?v=tnbHCO6WNEk[/video]

Не обладая должным опытом, ничего не подозревавший Роджерс шагнул прямо в расставленные сети «Челси». Возможно, Роджерсу в кошмарах до сих пор снится этот матч. «Ливерпуль» дома, на глазах у болельщиков упустил возможность выиграть чемпионат.

Если вам предстоит сражаться во встрече за победу и вас устраивает только она, настраиваться, конечно, нужно на выигрыш. Но если все, что вам нужно, — это не проиграть, никогда не следует рисковать, пренебрегать осторожностью и играть только на победу. Этот урок особенно важен на высоком уровне. Иногда, чтобы преуспеть, нужно настроиться на разрушение. Вместо этого «Ливерпуль» наивно отдал игру, а с ней и возможность впервые за двадцать пять лет стать чемпионами Англии. «Челси» же, играя строго на отбой, увез домой три очка.

Иными словами, «Челси» заставил «Ливерпуль» думать, что они доминируют. Но это оказалось миражом.

Четкий посыл

Лучшим в истории первым касанием в игре был поступок Роя Кина в отборочном матче чемпионата мира между Ирландией и Нидерландами 1 сентября 2001 года. На первой же минуте он безжалостно отправил в полет Марка Овермарса, ударив его по лодыжкам сзади. Хельмут Круг свистнул, но не решился достать из кармана красную карточку — да даже и желтую. Намерение Кина было очевидным — он хотел продемонстрировать: вам сегодня ничего не обломится!

Судьи часто пропускают нарушения на первых минутах игры, поскольку боятся сразу же начать размахивать желтыми и красными карточками.

Им нужно хорошо подумать насчет того, как наказать первую задержку за руку. Желанный побочный эффект таких фолов в том, что они провоцируют какое-то воздаяние. И тут уже можно начать кататься от боли, немного постанывая, и бац! Желтая карточка сопернику.

Влияние на судью — очень важный аспект игры. Судьи стараются быть объективными роботами, но, конечно, они всего лишь люди. Иногда игрокам удается безнаказанно нарушать правила, и лучший в этом — Хави Алонсо (играл за «Ливерпуль» и мадридский «Реал», сейчас выступает за «Баварию»): ему нарушения почти всегда сходят с рук, и часто это важнейшие моменты игры. Иногда он заходит слишком далеко, но его действия скорее просто раздражают, чем кажутся грязными и неприемлемыми.

В мое время в «Милане» мастером подобного рода был Франко Барези. Сфолив, он стоял рядом с глуповатой миной, как будто ни в чем не виноват. Барези не был грубым игроком, но мог порой играть жестко. Особенно когда мы играли с «Интернационале» и он противостоял Юргену Клинсманну, молотя его почем зря. Барези сразу же пару раз сбивал немецкого нападающего — просто для острастки.

Вовлеченность в игру

Судить о том, в хорошей форме находится игрок или нет, нельзя по его внешнему виду, осанке, поникшим плечам или по тому, что он еле передвигает ноги по полю. Это слишком общие признаки, чтобы делать далеко идущие выводы.

Нужно сконцентрировать внимание на чисто футбольных аспектах — на том, что видят все, но не все обращают на это внимание. Удачным или нет было первое касание мяча? Предлагает ли он себя партнерам? Мешкает ли он при принятии решений? Готов ли он отдавать пас вперед или предпочитает не рисковать? Нужно ли ему второе касание для подработки мяча, или же он переправляет его куда надо в одно касание? На недостаточно вовлеченных в игру футболистов сложно положиться: они часто без необходимости теряют мяч или просто избегают контакта.

Сила голов

Первый гол не всегда становится решающим. Все зависит от реакции, а та, в свою очередь, зависит от обстоятельств и игровой ситуации.

Будучи тренером, я всегда старался не обращать внимания на быстрый гол (хоть моей команды, хоть соперника). Если вам нужно отыгрываться, остается множество возможностей сравнять счет; если вы вышли вперед, то у соперника тоже масса времени, чтобы изменить ход игры.

После быстрого гола я старался вести игру так же, как если бы счет был 0:0, а не 1:0 или 0:1, — будучи хоть тренером на скамейке, хоть игроком на поле. В это время еще слишком рано делать выводы или вносить коренные перемены в игру и прибегать к заменам. Можно внести небольшие коррективы в схему, но только если оппоненты используют не ту тактику, на которую вы рассчитывали.

Гол на завершающих стадиях игры может изменить все, хотя и здесь у проигрывающих остаются шансы. Если вы выходите вперед незадолго до конца встречи, можно посчитать, что соперники сломаются физически и морально. Это основы психологии: забив гол, думаешь: что ж, мы получили то, что хотели.

На самом деле часто происходит обратное. У соперника внезапно наблюдается прилив адреналина; какой-то примитивный инстинкт ведет их на штурм. Они чаще начинают подбирать мяч для атаки вторым темпом, играют чуть быстрее, жестче и упорнее, чем вы. И хотя вы ведете, но скоро оказываетесь слабейшей стороной, а уж если они проводят ответный гол…

Иногда игра приобретает другой оборот: после гола на последних минутах команда разваливается и безрассудно идет в атаку; прилагая все усилия к тому, чтобы сравнять счет, футболисты забывают свои места в игровой схеме, так что следует быстрая контратака — и еще один мяч пропущен.

Статистика показывает, что за голом, забитым в последние пятнадцать минут, обычно следует ответный. С приближением финального свистка усиливается паника. Начинаются безадресные выносы мяча, передачу на нападающих сделать не удается, потому что они либо устали, либо оставили свою позицию, чтобы помочь обороне, либо расположились слишком широко. Чаще всего выбитый мяч снова достается сопернику без малейшего сопротивления. В последние минуты даже опытные команды порой испытывают серьезные затруднения.

Чтобы направить игру к удовлетворительному исходу, требуется пара умных игроков. Игроков, которые умеют спровоцировать соперника на фол, нарушить правила сами, зарыться с мячом в углу поля, симулировать травму, потянуть время при розыгрыше углового или штрафного, притвориться, что им в голову бросили монетку. Настоящие мастера в этом — итальянцы. Англичане считают это жульничеством, остальные — нет.

Тренеры мало чем могут помочь с бровки. Среди вариантов — традиционная замена на последних минутах или внесение небольших изменений в игру, пока кому-то оказывают помощь. Но в это время сложно докричаться до игроков, особенно на стадионе, где беснуются 60 тысяч фанатов. Тренер должен полагаться на одного-двоих ключевых футболистов, которые способны удержать игру под контролем и помочь команде пережить трудные последние минуты. Хорошо, когда в вашей команде играет, например, Джон Терри, или Рой Кин, или Франко Барези.