И снова предлагаю вспомнить потрясающую футбольную историю..... Мы были опустошены. Свою роль сыграло то, что в перерыве, как мне сказали, игроки «Милана» начали распевать победные песни. Что ж, их нельзя за это винить; наверное, и я поступил бы так же.
Та команда «Милана» была действительно классной, может быть даже слишком. Это мастерство, да и красноречивый счет сыграли с ней злую шутку.
Наш тренер оставался спокоен. В раздевалке не было ни накачки, ни криков, ни заявлений о важности матча — ничего подобного. Он просто объяснил тактику и сказал: «Давайте постараемся забить первый гол». Его особенно волновало то, что Андреа Пирло контролировал игру. Он решил, что, если Гарсия и Джеррард выдвинутся вперед, мяч будет реже попадать к итальянцу. Честно говоря, мне кажется, Рафа разделял наши опасения, что игра может закончиться с перевесом в пять или шесть мячей в их пользу.Джейми Каррагер
[spoiler]«Мы все мечтаем о команде Каррагеров.» Эта песня еще долго звучала в Ливерпуле и Турции после того, как Каррагер великолепно сыграл в мае 2005 года в Стамбуле, навеки завоевав сердца болельщиков. Рафа Бенитес мог бы подтвердить, что команда, состоящая только из Каррагеров, обладала бы непреклонной волей к победе. Каррагера признали одним из лучших защитников Европы и отметили его важную роль в успехе «Ливерпуля» в европейской кампании 2005 года, где он продемонстрировал огромные желание и умение отражать атаки лучших нападающих. Неплохо для простого парня из Бутла.
Защитник с 1997 года по настоящее время
Джейми Каррагер родился 28 января 1978 г. в Ливерпуле.
Контракт с «Ливерпулем»: 1994 г., как юниор.
Карьера в «Ливерпуле»: свыше 400 матчей.
Достижения: 2 выигранных чемпионата Англии, 1 Кубок Англии, 1 победа в Лиге чемпионов, 1 Кубок УЕФА, свыше 20 матчей за английскую сборную.
«Ливерпуль» 3 — 3 «Милан», «Ливерпуль» выиграл со счетом 3:2 серию пенальти
Среда, 25 мая 2005 года
Стадион «Ататюрк», Стамбул 69 000 зрителей
«Ливерпуль» завоевал свой пятый Кубок чемпионов и получил право оставить у себя этот знаменитый трофей.
В раздевалке было тихо. Никто ничего не говорил. Да и нечего было сказать. Мы проигрывали 0:3 в самом важном для нас матче. Нас разбили, почти уничтожили — какие тут могут быть слова? Звучал только голос тренера: наш наставник пытался указать на ошибки и скорректировать нашу тактику.
Вдруг в тишине до нас донеслось: «Youll Never Walk Alone». Это наши болельщики снова подали голос. Конечно, я бы с удовольствием сказал, что эта песня меня вдохновила, что мне захотелось выйти на поле и вырвать у «Милана» три гола, изменив ход этой самой важной для нас игры, но, честно говоря, мне стало еще хуже. «Они делают все, что от них зависит, а мы нет», — подумал я. Я чувствовал себя как выжатый лимон и страшно хотел заплакать.
Несмотря на то что мы безнадежно проигрывали, наши болельщики пели. С некоторыми из них я потом разговаривал, и один мне сказал: «Я знал, что мы победим». А вот я в это совсем не верил. Да, признаюсь, я не думал, что мы можем выиграть. Но мы это сделали, и как! Что за сумасшедшая, незабываемая, удивительная ночь!
Этот финал должен войти в историю как один из самых лучших. Сейчас продолжают вспоминать финал 1960 года между мадридским «Реалом» и «Айнтрахтом» из Франкфурта, но думаю, финал в Стамбуле также должен им надолго запомниться. Уверен, и через двадцать, и через тридцать лет люди все еще будут обсуждать этот невероятный матч. Мне осталось семь, восемь лет карьеры, и, чтобы добиться большего для себя результата, мне придется разве что сделать хетт-трик в финале чемпионата мира.
Между тем если бы вы наблюдали за нами в течение того сезона, то никогда бы не сказали, что мы могли так победить. Из-за матчей в Европе наше положение в национальном чемпионате, мягко говоря, не впечатляло. Многие игроки больше настраивались на матчи в Лиге чемпионов, потому что — да простят меня мои партнеры — играть в Лиге было проще, там не часто были такие битвы, как в нашем чемпионате.
Играть в Европе — совсем другое дело: другие скорости, другие судьи, которые иначе смотрят на вещи, нежели наши. В Европе мы поменяли тактику, но это произошло в большей степени из-за обстоятельств: Фернандо Морьентес в том турнире играть не мог, а у Джибрила Сиссе была очень сильная травма ноги, и поэтому нам пришлось играть с одним Миланом Барошем впереди, что, впрочем, привело к укреплению нашей защиты.
Посмотрите на Луиса Гарсию. Он намного лучше играл в Европе, и ему удалось в этих матчах забить пять или шесть важных мячей. Луис больше времени стал проводить на поле, и это его устраивало: он все еще привыкал к жестким матчам премьер-лиги.
Оглядываясь назад, на наш турнирный путь, можно сказать, что мы стали более уверенно играть в Лиге чемпионов после матча с «Олимпиакосом». Такие победы, как наша над этой греческой командой, не бывают случайными. Мы поверили в себя еще больше, потому что, проигрывая 0:2, сначала сравняли счет, а за четыре минуты до конца матча забили победный мяч. В 1977 году игроки «Сент-Этьена» наверняка думали, что настало их время. Должно быть, примерно то же самое произошло с нами после матча с «Олимпиакосом». Нам стало казаться, что это прелюдия к чему-то более великому.
Но, как оказалось, все главные трудности были у нас еще впереди. Например, матч с «Челси», кстати, на мой взгляд, один из лучших. Даже не участвовать в нем, а просто находиться на стадионе — это уже что-то. Обычно во время игры трудно уловить, что происходит на трибунах, но, выйдя на поле за полчаса до игры, чтобы размяться, мы смогли лучше рассмотреть болельщиков — а они уже пели наши заветные песни, и стало ощущаться, что происходит нечто особенное. Я предполагал, что произойдет что-то очень выдающееся, потому что у зрителей есть чутье на такие ситуации. И не ошибся. Тот факт, что мы забили в самом начале, добавил жару.
Если бы «Челси» забил в течение пяти минут, это просто убило бы наших болельщиков, а потом, по истечении основного времени, судья, конечно же, добавил шесть минут — и эти минуты были самыми тяжелыми. Все махали шарфами над головой, и я невольно вспомнил южноамериканских фанатов. Я видел матчи «Бока Хуниорс» по телевизору, накал страстей на них просто невероятный.
Мне довелось сыграть в нескольких великих матчах. Один из них матч — с «Ромой» в 2002м, с Жераром Улье, вернувшимся после болезни. Конечно, Стиви Джеррард и я, местные ребята, в детстве восхищались лучшими командами и росли, видя матчи «Интера», «Милана» и «Сент-Этьена». Поэтому было очень приятно услышать, что даже люди, выделявшие игроков тех команд и считавшие их образцовыми футболистами, назвали тот наш матч с «Челси» фантастическим.
Разумеется, не обошлось без страхов. В конце у Эйдура Гудьёнсе на был отличный шанс. Ежи пошел на перехват, но промахнулся, после чего время словно остановилось. Он ударил, и я чудом не срезал мяч в наши ворота. Я не знал, где стоит Дрогба, и просто повернулся, думая, что мяч уже в сетке. Мое состояние было сродни состоянию человека, летящего в пропасть. Но. мяч в ворота не попал. После этого эпизода я секунд десять лежал на поле, глядя в небо и не чувствуя ничего, кроме облегчения.
Наша эйфория после фантастического свистка продолжалась вплоть до момента, когда на первой минуте матча в Стамбуле Паоло Мальдини забил нам гол. Победа над «Челси» вызвала в нашем городе такой восторг, что болельщики приготовились к тому, что мы выиграем Кубок чемпионов. Поскольку наш путь к финалу оказался очень памятным, мы уезжали в Турцию, заряженные оптимизмом и энтузиазмом наших поклонников.
Я видел матчи очень многих европейских клубов и представлял, насколько хорошо играет команда, с которой нам предстояло встретиться. Возможно, многие из наших болельщиков смотрели ответный полуфинал, когда «Милан» встречался с ПСВ, и после него решили, что мы легко победим. Однако о том, как может играть «Милан» и что он собой представляет на самом деле, лучше было бы спросить игроков «Манчестер Юнайтед», накануне потерпевших от итальянского клуба сокрушительное поражение.
Я знал, что в финале нам придется очень нелегко. Но попробуйте объяснить это зрителям. После полуфинала они чувствовали себя на седьмом небе — и можно ли их винить? При этом они закрыли глаза на то, как плохо мы сыграли в национальном чемпионате. На пути в Турцию я думал, что это будет тяжелая игра, но что победить в ней вполне возможно. Именно после таких побед команды и становятся знаменитыми. Чтобы попасть в Стамбул, мы выиграли у нескольких сильных команд.
Сейчас мы тоже были уверены в себе — главное, обеспечить надежную защиту, а уж забить победный мяч мы как-нибудь сможем. Я поболтал со Стивом накануне матча, и мы оба сошлись во мнении, что окончательный счет будет 1:0. Большого количества голов в таком матче просто не может быть, решили мы.
Некоторые из нас принимали участие в финале Кубка УЕФА 2001 года и знали, что самое главное — относиться к такой игре как к любой другой. Но это только легко сказать, а вот сделать. Сделать невозможно. Все тебе постоянно звонят и пишут, желают удачи, галдят по поводу билетов, и оставаться спокойным в этой суете просто нереально.
Мы приехали в отель за два дня до матча. Он уже был переполнен представителями руководства УЕФА, бывшими игроками, знаменитостями и прессой. Казалось, в Стамбул прилетела вся Европа, чтобы посмотреть матч. Только тогда мы начали по-настоящему осознавать, как много эта игра значит для футбольной Европы.
Рафа изо всех сил старался, чтобы все было как всегда, хотя и знал, что у него ничего не выйдет. В организационном плане единственным изменением было то, что мы приехали за два дня до матча, а не за один, как обычно.
Возможно, вывезти нас из Ливерпуля пораньше было мудрым решением. Все в городе помешались от нетерпения, местные газеты только и писали что о матче, и поэтому уехать от всей этой шумихи было правильным шагом, это помогло немного снять стресс.
Я не нервничал, так как я не из таких. Но сгорал от нетерпения: мне предстояло сыграть в финале Лиги чемпионов, и я очень ждал этой игры. Накануне матча я отлично выспался, а днем поспал еще немного — я никогда не борюсь со сном. Но и об игре, конечно, не забывал. «Против кого мне предстоит играть? Как пойдет дело?» — думал я, как обычно, прокручивая в голове предстоящий матч и представляя, как я забиваю победный мяч. Мне хотелось начать игру, с самого начала сделать несколько хороших касаний, несколько хороших передач и расслабиться.
Мы не могли подготовиться лучше. В нашем распоряжении было десять дней между последней игрой в премьер-лиге и финалом, и каждый день мы отрабатывали что-то одно, специально готовя это к матчу с «Миланом». Мы рассматривали возможные сценарии: например, как будем играть, если поведем 1:0 за 10 минут до конца матча, и как — если, наоборот, станем проигрывать с этим счетом. Но даже дальновидный Рафа не придумал то, как мы должны играть, если в первом тайме нам наколотят три мяча!
Никто не знал мыслей тренера о составе, но, если честно, я уже за несколько дней до матча догадывался, кто выйдет на поле. Эти выводы напрашивались сами собой, если судить по командам, которые он составлял на тренировках. Стиви был больше задействован как полузащитник, чем как нападающий, поэтому я понял, что у Гарри появился шанс. А еще я подумал, что выступит Джибрил Сиссе. Но оказалось, что я не такой хороший прогнозист, как полагал.
Тренер сообщил нам, кто будет играть, только за полтора часа до начала матча. Для всех это был шок, потому что до этого все было иначе.
В раздевалке царила тишина, как всегда перед важным матчем. Каждый был погружен в себя. Я лично в эти минуты просто пытался убедить себя в том, что вполне готов к игре. Как только объявляют состав, я первым ложусь на массажный стол и расслабляюсь по полной программе. Однако попробуй расслабься в Турции.
Участникам игр в Лиге чемпионов надо быть на стадионе за полтора часа до начала матча, хотя у нас, в национальной лиге, можно приехать и за час. Из-за раннего приезда в нашем распоряжении оказалось много времени, и мы отправились на поле размяться.
Мы знали, что сюда приехало много наших болельщиков, причем некоторым пришлось потратить очень много денег на дорогу, — но, боже мой, сколько их здесь было! Намного больше 30 000 человек, о которых все вокруг говорили. Повсюду они натянули баннеры, на некоторых я даже увидел свое имя, что весьма подняло мне настроение. На каждом автомобиле, на каждом автобусе была какая-нибудь надпись. От родственников и игроков я знал, как дорого стоили некоторые билеты — до 1000 фунтов, и это не считая денег на пиво.
Тема болельщиков заняла важное место в речи тренера перед игрой. Он подчеркнул, как много их приехало сюда и как важно отблагодарить их хорошей игрой. Он сообщил о соотношении поклонников «Милана» и наших: примерно на одного нашего было три или четыре итальянца. Это показывало, как много мы значим для наших болельщиков, проделавших такой далекий путь, чтобы поддержать нас в финале.
Рафа делал ставку на атаку. Он изучил записи матчей с участием «Милана», чтобы понять, почему эта команда столько натерпелась в полуфинале от ПСВ, и воспользоваться приемами голландской команды. Именно исходя из своей установки на данный матч, он и подбирал игроков, руководствуясь тем вкладом, который каждый мог бы внести в общую победу.
Мы вышли на поле собранными и уверенно начали матч, но. через несколько секунд последовал шок — мы уже проигрываем! А ведь именно мы начинали с центра поля! Как они умудрились забить с нашей первой подачи? Джими Траоре немного нервничал, потерял мяч, а потом нарушил правила. С того штрафного они и забили.
Мы готовились к этому матчу десять дней — и уже через минуту после его начала проигрываем 0:1! Ситуация как во втором матче стыковых встреч, когда ты проигрываешь и надо обязательно отыграться. Хуже всего было то, что никто из нас еще и по мячу, то не ударил, а мы уже отстаем. После такого весь наш план игры, как и общий настрой, полетели в тартарары.
Следующие десять—пятнадцать минут мы действовали хорошо, и у нас были шансы забить. Мы четко пасовали. Йон Арне Риисе здорово пробил по воротам. Сами неплохо ударил головой, несколько моментов было у Луиса. Все шло нормально. Мы все время старались владеть мячом, защитники выходили вперед, и игра шла своим чередом. Но это нам дорого стоило. Из-за того что мы слишком далеко отходили от своих ворот, соперники могли врываться на свободные участки. И конечно, они это делали.
Лично меня гол не выбил из колеи. Я не сбавил оборотов, полный решимости для начала восстановить равенство в счете.
Однако вскоре Рафе пришлось задуматься еще больше. Мало того, что мы отставали на один гол, так теперь захромал Гарри Кьюэлл, которому потом пришлось покинуть поле. Только этого нам не хватало! После того как Гарри ушел, некоторые зрители начали свистеть, и это было неприятно. Я, впрочем, могу понять реакцию болельщиков.
Они выражали свое недовольство не потому, что он ковылял прочь с финала Лиги чемпионов. Никто не мог подумать, что он симулирует. Просто, я думаю, это была последняя капля — болельщики вообще были недовольны им, с самого его появления в команде, уж не знаю почему.
Однако в финале он получил растяжение в паху. Ему можно было только посочувствовать: играть в финале Лиги чемпионов — и на следующий день оказаться на операционном столе. Подтверждаю, он не симулировал эту травму. Да, после победы он пел и танцевал вместе с нами, но через несколько дней лежал пластом. Главное, мы выиграли. Пусть, к неудовольствию некоторых, Гарри тоже получил медаль, это лучше, чем если бы он отыграл в таком состоянии весь матч, но мы бы проиграли, — кто с этим будет спорить.
Заменил его Влади Шмицер. То, что Влад вышел на поле, оказалось для нас большим сюрпризом. Я думал, на замену выйдет Диди Хаманн, но при счете 0:1 Рафа не хотел сильно менять расстановку. Влад пошел на правый фланг, а Луис встал за Барошем. Влад, должно быть, вспоминает ту игру по-особому, потому что после нее больше не выступал за клуб. Перед матчем он очень волновался. В последней игре премьер-лиги, с «Астон Виллой», он даже не вошел в число шестнадцати игроков, заявляемых на матч. К счастью, в Лиге чемпионов в состав запасных включается больше игроков, и поэтому он присутствовал на скамейке.
Мы держались, но временами наше положение становилось весьма шатким. Джими Траоре все еще нервничал, и надо было с ним поговорить. Честно говоря, ему было непросто оправиться от гола, который он забил в свои ворота в январском матче с «Бернли», из-за чего мы вылетели из Кубка Англии, и поэтому для того, чтобы войти в число игроков основного состава в финале Лиги чемпионов, ему пришлось постараться. Мне нужно было с ним поговорить, потому что «Милан» особенно давил именно на его фланге. К счастью, он все-таки взял себя в руки и второй тайм отыграл намного сильнее.
Его уверенность пропала после гола, когда приходилось очень быстро принимать решения, противодействуя таким игрокам, как Андрей Шевченко. К тому же он очень сильно прижимался к нашим воротам, но, как я только что сказал, все решения надо было принимать в доли секунды. Мне пришлось кричать на него в попытках внушить, что мы должны защищаться все вместе, что нам четверым нужно стать единым целым. Он же действовал так, будто играет один.
Были и у нас удачные моменты. Один раз на Луисе сфолили, и мы решили, что будет пенальти в их ворота, но его не дали, а спорить и обсуждать ситуацию времени не было, потому что судья не дал свистка и игра продолжалась. Поспоришь тут, когда на тебя бегут Кака, Шевченко и Эрнан Креспо. Все произошло очень стремительно. Кака дал мяч на ход Шевченко, тот прострелил мимо меня, а Креспо замкнул его передачу. Я лежал на поле и думал: «0:2, вот так-то». При 0:1 я считал, что мы играем нормально и вполне можем сравнять счет, но теперь эта уверенность угасла: ситуация стала для нас по-настоящему сложной.
А вскоре сложное превратилось в почти невозможное. Кака сделал еще одну отличную передачу, и положение стало поистине катастрофическим. Я пытался ее перехватить, но не смог. В тот момент я подумал: «Вот черт, ошибка». Но сейчас, анализируя тот эпизод, я понимаю, что у меня просто не было никаких шансов прервать передачу Кака. Пас был настолько хорош, что я объективно не мог достать мяч. Он прилетел к Креспо, и тот умело им распорядился — 0:3. Полный разгром!
Теперь и я растерялся. Легких финалов не бывает — эта истина известна всем. И не важно, насколько велик разрыв между командами, в любом случаи игра ведется очень жестко. И поэтому нельзя уже в первом тайме проигрывать 0:3. Такого просто не должно быть. Я был обескуражен. Я думал о своих товарищах, которые выложили кучу денег, чтобы приехать на этот матч. Когда прозвучал свисток, возвестивший окончание первого тайма, я даже не поспешил в раздевалку.
Если бы в тот момент мне кто-то сказал, что в конце концов мы проиграем со счетом 0:3, я бы ему поверил. В тот момент мне просто хотелось быстрее прекратить этот кошмар. Более того, я бы не удивился, если бы игра закончилась с еще более разгромным счетом, скажем 0:6.
Мы были опустошены. Свою роль сыграло то, что в перерыве, как мне сказали, игроки «Милана» начали распевать победные песни. Что ж, их нельзя за это винить; наверное, и я поступил бы так же.
Та команда «Милана» была действительно классной, может быть даже слишком. Это мастерство, да и красноречивый счет сыграли с ней злую шутку.
Наш тренер оставался спокоен. В раздевалке не было ни накачки, ни криков, ни заявлений о важности матча — ничего подобного. Он просто объяснил тактику и сказал: «Давайте постараемся забить первый гол». Его особенно волновало то, что Андреа Пирло контролировал игру. Он решил, что, если Гарсия и Джеррард выдвинутся вперед, мяч будет реже попадать к итальянцу. Честно говоря, мне кажется, Рафа разделял наши опасения, что игра может закончиться с перевесом в пять или шесть мячей в их пользу.
Он хотел заменить Джими. Это действительно был далеко не лучший его матч, хотя к концу первого тайма он стал действовать гораздо увереннее. Джими уже разделся, собираясь пойти в душ, как вдруг Стив Финнан сказал, что у него проблемы с коленом. Джими пришлось снова одеться и приготовиться ко второму тайму.
Мы вышли на поле, но по-прежнему слишком сильно волновались и поэтому делали ошибки, причем даже в простых ситуациях. Помню, Ежи не поймал легкий мяч, он ударился ему о колено и отскочил за пределы поля — совсем ненужный для нас угловой. Я резко высказался по этому поводу. Я вообще в игре могу наорать на любого. На поле мне неважно, кто ошибается. Кто бы ни был, он получит свое от меня. Самое важное в футболе — победа, и пусть ради нее время от времени приходится терять друзей. Хотя с Ежи в этом отношении все нормально, он все правильно понимает.
Моя встряска пошла Ежи на пользу: он успокоился и несколько раз спас ворота после сложных ударов, особенно после штрафного Шевченко. А потом Шави Алонсо классно пробил по воротам. Болельщики немного приободрились, но ощущения, что мы полностью справились с давлением, не было. Если после перерыва кто-то и мог забить, так это снова «Милан». Говорить о том, что удача теперь была на нашей стороне, не приходилось.
Наконец мы все-таки забили.
Я не слишком радовался голу Стиви, спокойно вернулся на свою позицию, надеясь только, что недавнему ужасу положен конец. Тот мяч принес нам лишь незначительное облегчение. Но, по крайней мере, мы забили, после чего нервозности в нашей игре стало заметно меньше. Зрители начали петь какие-то песни, и это вывело нас из подавленного состояния. Вероятно, оглядываясь назад, можно сказать, что эти песни немного утихомирили игроков «Милана».
За год до этого они умудрились проиграть в четвертьфинале, хотя в первом, домашнем матче победили 4:1; в этом розыгрыше почти то же самое произошло в полуфинале с ПСВ, и поэтому итальянцы, должно быть, немного заволновались. Во втором тайме они выглядели как команда, которая уступает в счете. Мы играли хорошо, а наши соперники — откровенно плохо. Минут пять-шесть они вообще были словно в нокдауне. Тренер Карло Анчелотти позже назвал этот отрезок матча «шестью минутами безумия». Игроки «Милана» почему-то нас не держали, и мы все больше владели мячом — с этого все и началось.
Очень много времени мяч находился достаточно близко от меня. Нас было трое защитников против двух нападающих, и поэтому один из нас мог выйти вперед. Когда проигрываешь, то позволяешь себе такое: терять-то особенно нечего. Я именно так и поступал — все чаще выдвигался на чужую половину поля. И в какой-то момент почувствовал, что соперники стали нас бояться.
Когда Влад получил мяч и направил его в ворота, наше желание довести дело до победного конца перешло в уверенность, а беспокойство соперников превратилось в настоящий страх. Конечно, Влад ударил хорошо, но вряд ли их вратарь сомневался в том, что отразит этот удар. Однако мяч каким-то образом залетел в сетку. Может быть, миланцы сами позволили ему оказаться в своих воротах. Как бы то ни было, после удара Влада мяч пролетел возле штанги, и счет стал 2:3.
Винить в таком развитии событий итальянцам нужно только самих себя. После этого гола мы быстро вернулись на свою половину. Я еще был далек от того, чтобы испытывать радость, и беспрестанно всех подгонял. Впрочем, все и так воодушевились. Да, мы чувствовали, что забьем и третий гол.
Я снова пошел вперед и передал мяч Милану Барошу, который отправил его Стиви. Милан может гордиться тем пасом: он просто слегка подрезал мяч, и Стиви получил его как на блюдечке. Если бы такой пас сделал, скажем, Бергкамп, все бы долго вопили, но «Милан» не знаменит подобными передачами, и поэтому на его классные действия никто особо не обратил внимания. Думаю, это несправедливо.
По-моему, судья должен был назначить пенальти, потому что защитник в том эпизоде сфолил против Стиви. Более того, поскольку это фактически был фол последней надежды, Гаттузо — а на месте защитника оказался именно он — надо было удалять с поля. Потом говорили, что он не был последним, что неподалеку зону прикрывал Кафу, но все это чепуха, Гаттузо надо было удалять.
Я продолжал смещаться вперед и «досмещался» до того, что оказался в районе штрафной. Тогда я был уверен, что Стиви свалил Неста, и поэтому требовал от судьи его удаления. В тот момент я не разобрался в ситуации и не понял, что нарушителем был Гаттузо. Я не на того ополчился. Игроки «Милана» всеми силами старались оспорить назначение пенальти. Я взял мяч в руки. Ко мне подбежал Гарсия, чтобы забрать его у меня, но я решительно заявил: «Ты его не получишь».
Перед матчем мы договорились, что пенальти будет бить Шави, потому что он умел держать себя в руках. Но, честно говоря, штатного пенальтиста в команде не было. В конце концов я все-таки отдал мяч ему, затем отошел чуть в сторону от штрафной «Милана» и стал наблюдать. Все произошло очень быстро. Дида сумел отбить мяч, но Шави повторным ударом все-таки загнал его в сетку. Мы сравняли счет. Невероятно!
У меня есть DVD с записью того матча. Болельщики там такие смешные. Когда мы сравняли счет, многие из них начали безумствовать, но не все. Там долго показывают одного парня: он застыл в оцепенении и тупо смотрит перед собой. Меня это всегда очень смешит.
Я не побежал к Шави, чтобы вместе порадоваться голу, а вновь вернулся на свою позицию: мне надо было обуздать свои эмоции и взять себя в руки. Я понимал, что теперь нам станет еще сложнее. При счете 2:3 появилось страстное желание наращивать успех, а при счете 3:3 я уже думал: «Нам нужно быть очень осторожными». Да, теперь наступила наша очередь бояться. Сейчас, добившись своего, мы испугались, что можем это потерять. Вскоре игроки «Милана» оправились от шока, взяли себя в руки и попытались снова завладеть инициативой.
Время шло. В одном из моментов Ежи вышел на перехват, не достал до мяча, но нам повезло: Джими выбил мяч буквально от линии ворот. И снова мне пришлось орать на Ежи. Мы с таким трудом сравняли счет, и теперь не хватало только проиграть из-за какой-то глупости! Если бы Кака благодаря своему мастерству обошел пятерых игроков и забил классный гол, это понятно, но давайте не будем проигрывать, пропустив легкий удар, мы слишком много потели, чтобы потерять все таким образом.
Анчелотти выпустил на поле Йона Даль Томассона, который заменил Креспо, и я был этому рад. Томассон любил отходить назад, и поэтому нам стало немного легче. Играть против Креспо всегда сложно, потому что он очень продуманно перемешается по полю и быстро набирает скорость на первых метрах рывка. Лучше всего вообще не допускать его до мяча, что мы и сделали во втором тайме.
Во многом это нам удалось благодаря отличной физической подготовке Шави Алонсо. Он делает передачи лучше всех в Европе. В первом тайме этим блестяще занимался Пирло, но во втором Шави был ничуть не хуже. Его умение в нужный момент подержать мяч очень сильно помогало нам. В юности, когда я был в дубле, мне посчастливилось играть в одной команде с Яном Молбю. По качеству передач Шави пока не сравнялся с Яном, но приближается к нему. Он может сделать точный пас любой ногой и на короткое, и на дальнее расстояние.
Продолжать игру было непросто: нас захлестывали эмоции. «Милан» все больше наседал, а мы начали уставать. Те чудовищные шесть минут выжали нас подчистую и физически, и, что более важно, эмоционально. Подобная эйфория может истощать, и последние десять минут мы продержались с неимоверным трудом. Усталость давала о себе знать. Так, если обычно, в большинстве ситуаций, я довольно устойчив, то теперь в столкновениях из-за нехватки сил часто падал, а из-за этого порой действовал чересчур резко. Помню, как жестко пошел на Шевченко, после чего украинец очень злобно на меня посмотрел. Что ж, это игра.
Анчелотти выпустил на поле Сержиньо. Мы отправили Стива на правый фланг защиты, чтобы он противодействовал свежему игроку, потому что чувствовали: Влад может завестись. После этой замены мы стали больше внимания уделять защите, и я понял: единственное, что остается, это дополнительное время, а потом пенальти.
В добавленное время я сделал неудачную передачу, которую соперники перехватили. После этого они прочно оккупировали нашу штрафную и постоянно держали впереди нападающего. Я отошел глубоко назад с одной мыслью: «Только бы не забили после моей ошибки». Передо мной около боковой линии ворот оказался форвард, которого никто не держал. Я знал, что с этого угла он забить не может, и поэтому смысла его блокировать не было, в противном случае он просто передал бы мяч обратно Шевченко.
Я понял, что он это как раз и собирается сделать, и блокировал удар Шевченко — мы заработали удар от ворот. Да, такая моя работа: блокируй, отбирай. Нападающие должны забивать голы, а защитники — им мешать. Но мешать надо по правилам. Фол в штрафной — это почти то же, что гол.
Было тяжело. На последней минуте от головы Яапа Стама мяч полетел в сторону наших ворот. Коснись его Кака — и был бы гол. Однако бразилец промахнулся. Это очень напоминало промах Гудьёнсена в полуфинале. Подобные вещи происходят так быстро, что, как правило, на них не реагируешь. Но в тот момент все было иначе. Посмотрите только, как Влад закрыл руками лицо, и вы поймете, что с нами творилось.
Дело шло к дополнительному времени. Мы совсем обессилели, но отчаянно хотели дотянуть до него. К концу матча у нас на поле вышел Сиссе, и Рафа сказал нам, чтобы в обороне мы играли поглубже и покомпактнее, — он рассчитывал на то, что защитники «Милана» устали, и хотел, чтобы Сиссе теперь чаще атаковал их. Так он нам сказал, но, думаю, у него уже были мысли насчет пенальти.
Во время короткого перерыва мне массировали ноги, которые начало сводить, а я старался настроиться на важнейшие тридцать минут моей футбольной жизни. Между тем болельщики на трибунах отрывались на все сто. Вообще, они для нас сыграли очень важную роль, и не только в этом матче, но и в остальных, особенно во встречах с «Олимпиакосом», «Ювентусом», «Челси».
Разница между двумя полуфиналами была невероятной. По сравнению с «Анфилдом» можно сказать, что на «Стамфорд Бридж» было тихо. Конечно, все игроки с гордостью утверждают, что их болельщики лучшие, но наши доказывают это наделе, причем делают это постоянно. Как они нас поддерживают и как радуются нашим успехам, с каким воодушевлением поют на трибунах! Где бы мы ни играли — они всегда с нами!
В первой половине дополнительного времени у Томассона был один хороший шанс поразить наши ворота, но Джими сделал все, чтобы ему помешать.
Во второй пятнадцати минутке для нас главным было продержаться. Во время моей очередной попытки остановить Сержиньо меня вдруг перекосило от боли. По словам одного телевизионного эксперта, который останется здесь неназванным, у меня были судороги «в обеих промежностях». Наш физиотерапевт, милый и вежливый человек, настолько долго ожидал разрешения судьи выйти на поле, что я в сердцах выругался: «Мать твою, иди сюда! Забей на этого долбаного судью!» Я хотел как можно быстрее прийти в норму, так как просто должен был играть, ведь мы уже использовали все замены.
Подошел Рафа, он решил, что я растянул икру. Но я-то знал, что это был всего лишь спазм. Мне требовалось десять—двадцать секунд покоя, и потом я снова бы смог играть более-менее нормально. Но дело в том, что мяч выбросили возле меня, и мне пришлось броситься к нему снова, так что ноги мои совсем разболелись.
Впрочем, времени думать об этом не было, поскольку нам с Сами приходилось отбиваться больше всех. Но мы, откровенно говоря, даже получали удовольствие от такой игры, как получают удовольствие от занятий любимым делом. К концу матча мы стали перехватывать все навесы и успевать ко всем передачам — тут уж не до судорог, играй, и все. То же самое было против «Ювентуса». В Турине мы оба чувствовали себя комфортно, несмотря на жесткую осаду наших ворот. Играя с максимальным напряжением, получаешь особое удовольствие.
Впрочем, в самом конце Шевченко все-таки удалось пробить головой, и мы не сумели ему помешать. Он послал мяч в створ ворот, после чего время для нас остановилось: мы решили, что это конец. Даже сегодня я не могу поверить в то, что Шевченко не забил. Тут надо отдать должное Ежи: он спас ворота, сначала отбив мяч, а вторым броском накрыв его намертво. Ему в этом эпизоде было очень нелегко. Я крепко обнял Ежи и сказал, что люблю его. И был абсолютно искренен.
Наступило время пенальти. Тренер подошел к нам и спросил, кто хочет бить. Я вызвался. Потом он зачитал список, но моей фамилии в нем не было. Мы не оговаривали заранее пятерку пенальтистов, чтобы на игроках не висел этот груз. Делая свои предположения, я подумал, что среди бьющих обязательно будет Гарсия: он всегда хорошо бил на тренировках. Но тренер решил, что Луис слишком устал. В его список вошли все игроки, которые вышли на замену, так как Рафа считал, что сейчас важнее всего «свежие» ноги.
Перед пенальти я подбежал к Ежи и постарался его приободрить. Мне все равно, как вы это назовете: внушением или искусством побеждать. Я просто хотел получить Кубок чемпионов и сказал ему, чтобы он сделал все возможное и невозможное. Ежи очень милый парень, даже слишком, и я знал, что после матча он с удовольствием обменяется рукопожатиями с игроками «Милана». Надо было настроить его на иной лад. Я сказал: «Не думай о них. Представь, что ты их не знаешь. Ты же можешь все, так заставь их трепетать!»
И это сработало. Ежи начал изображать Гроббелаара. Первые два удара они не забили, а мы свои реализовали. Когда Сиссе сделал счет 2:0, я впервые позволил себе подумать: «Мы можем выиграть».
А потом все снова изменилось.
Томассон забил — 2:1, а следующим должен был бить Йон Арне Риисе. Он выполнил отличный удар, красивый, но Дида сыграл не менее великолепно и спас свои ворота. Зная характер Джона, мы думали, он взорвется, но он сдержался.
Кака сравнял счет — 2:2, поэтому удар Влада оказался решающим. Если он забьет, у нас появится шанс. И он забил! Его радости не было предела, он ликовал так, будто мы уже выиграли, и мне пришлось его успокаивать — я не хотел радоваться заранее, во-первых, чтобы сохранить настрой на игру, а во-вторых, чтобы в случае неудачи избежать поистине убийственного разочарования. Никогда не забуду, как самонадеянны были в 1999 году игроки «Баварии», а в результате проиграли «Юнайтед».
Итак, мы ожидали удара соперников. Им было необходимо забить следующий гол. Я стоял рядом со Стиви, и мы с ним очень внимательно наблюдали за тем, как Шевченко подходит к мячу. Я был уверен, что украинец забьет. Из наших следующим должен был быть Стив, и я сказал ему: «Давай, парень, сделай это для всех нас». От таких игроков, как Шевченко, не ждешь неудачи, но, честно сказать, это был самый ужасный пенальти, который я когда-либо видел. Мне показалось, что он хотел просто ткнуть ногой в мяч, но у него и этого не получилось. Ежи легко отбил его удар.
Всё!
Вдруг все мои судороги куда-то пропали, и я побежал сначала в сторону Ежи, но потом передумал и захотел быть вместе с болельщиками. Каким-то образом я нашел своих друзей и семью. Я понятия не имел, где именно на трибунах они находились. Друзья вышли вперед, чтобы я их увидел. Мы немного повеселились, потом, успокоившись, я пошел и пожал руки всем игрокам «Милана». Ко мне подошел Стам и сказал: «Классная работа». Надо отдать им должное, они достойно приняли поражение. Я бы на их месте мог покончить жизнь самоубийством.
Было здорово увидеть Кубок, украшенный нашими красными ленточками. Я всегда смотрел международные матчи, но никогда при этом не думал, что сам буду играть в финале Лиги чемпионов. В течение сезона мы проигрывали «Саутгемптону», «Кристал Пэлас», «Бирмингему» и даже «Бернли», и эти проигрыши никак не настраивали на мысли о победе в Лиге чемпионов.
Президент УЕФА Леннарт Юханссон передал мне трофей: он думал, что я капитан! Некоторые из этих старых перечниц из УЕФА ничего не знают. Ну да ладно! А Стиви, наверное, с детства репетировал этот момент. Представляете, что было бы, если бы Кубок поднял я? Я бы дорого за это поплатился.
Мы пробежали с врученным трофеем мимо наших болельщиков, которые от всей души пели и танцевали. Нашей главной песней давно уже стала «Ring of Fire» («Кольцо пламени») Джонни Кэша, и мы все ее дружно прокричали. Эта песня стала нашей «с подачи» моего отца. На один из матчей он привез с собой музыкальные записи и включил их в автобусе. Когда зазвучала песня Кэша, все как один ее подхватили.
Сейчас ее каждый раз исполняют в «Анфилде» на наших матчах. Можно сказать, что она стала нашим гимном. Ее знают все игроки, у всех она записана на CD. До сих пор смешно наблюдать, как испанские парни подпевают Джонни Кэшу.
После бурного веселья на поле в раздевалке все притихли. Мы так устали, что не могли даже радоваться и просто сидели, глядя друг на друга. Сил у нас осталось лишь на ухмылки.
К нам зашел поболтать Жерар Улье, и я отдал ему одну из своих маек. Мне, как, впрочем, и всем игрокам, было приятно увидеть своего бывшего босса. Наверное, он думал о том, что все это могло быть и с ним.
У нас был большой номер на верхнем этаже отеля, где мы и устроили грандиозный вечер. По правде говоря, я не смог получить на нем настоящего удовольствия, потому что каждые две минуты мой телефон разрывался от звонков знакомых с просьбой провести наверх. Я спускался вниз и представлял охраннику очередного позвонившего как своего родственника, которого необходимо пропустить. «Большая же у тебя семья», — ухмылялся он и пропускал. Да, так оно и есть, у меня действительно большая семья, но, конечно, не настолько!
На вечере было много речей, но мы так устали, что почти ничего не воспринимали. Игра закончилась около часа ночи по местному времени, а уже к трем часам мы измотались вконец. Кто-то сказал, что Милан Барош на том вечере поцарапал Кубок, но я лично ничего об этом не знаю. Да разве это имеет значение? Главное, что Кубок наш.
А потом было триумфальное возвращение домой. Помню толпы людей, приветствовавших нас на улицах, где мы проезжали. Я видел их даже на крышах домов и автомобилей!
Позднее, с кем бы я ни разговаривал, у каждого моего собеседника была своя история о том, что он делал и чувствовал в перерыве между таймами. Никто не умеет злорадствовать лучше, чем болельщики «Эвертона», злейшего нашего врага. Мне рассказали, что в Западном Дерби в местном пабе все фанаты «Эвертона» в перерыве танцевали конгу, радуясь нашему отставанию в три мяча. Они звонили своим друзьям и звали их в паб повеселиться. И те спешили туда, нацепив свои традиционные кепки. Каково же было их изумление, когда, придя, они видели на экране счет 3:3!
А один парень из наших посмотрел первый тайм и лег спать, потому что ему надо было рано вставать на работу. Часа через два его разбудили фейерверки на улице, и он подумал: «Это в честь чего же?» Встал, включил телевизор, а там — Стиви Джеррард поднимает Кубок чемпионов. Чудесная картина!
Я с гордостью храню свою медаль. Мой отец носит ее в местные школы, чтобы дети сфотографировались с ней. У меня до сих пор замирает дыхание, когда я вижу слова: «ЛИВЕРПУЛЬ» — ЧЕМПИОН ЕВРОПЫ. Что ж, после той ночи мы имеем полное право утверждать это, и теперь никто ничего не изменит.
Через несколько недель я женился, и Кубок был на моей свадьбе. Мы поставили его во главе стола — как самого почетного гостя.[/spoiler]
[/spoiler]
[/spoiler]
[/spoiler]
